Визит с того света, или Деньги решают не все
Шрифт:
– Что ты собираешься делать с тем, что я тебе сказала? – вдруг резко сменила тему подруга, и Коваль стало не по себе.
Делиться планами с ней она не собиралась – из опасения, что Ветка может проговориться Бесу и тем самым облегчить ему задачу.
– Я пока не думала, – уклончиво проговорила она.
– Ты ведь понимаешь, что я не шучу, да?
– Я на это очень рассчитываю. Ты в принципе не из тех, кто летит черт знает откуда, чтобы так удачно развлечься. Но дело даже не в тебе. Ты ведь сама понимаешь, что от киллера не спрячешься – найдет и шлепнет. Просто важно быть готовой, вот и все. А я вообще мало когда пряталась.
– Вот
– А ты с чего взяла, что я туда собираюсь, кстати? – прищурилась Коваль. – Не помню, чтобы я тебе об этом хоть намеком сказала.
– Я знаю, что у Ворона проблемы.
– Откуда?
– Угадай.
Гадать Марина не стала – и так понимала, что Ветка, выудив из Гришки признание в том, что он собирается сделать, начала под разными предлогами вынюхивать и выспрашивать и, вполне очевидно, что и насчет Ворона тоже поинтересовалась.
– Ну, и что за проблемы? – небрежным тоном спросила она.
– А то ты не в курсе! – фыркнула ведьма, раскуривая сигарку. – Вы ж с ним в последнее время вообще как брат с сестрой.
– На фиг мне такая родня…
– Ну, на фиг – не на фиг, а я вот почему-то уверена, что Мишка тебя посвятил в свои трудности. Ему больше не к кому кинуться с этим.
Марина взяла новую сигарету, закурила и задумчиво уставилась в темное окно, не закрытое бамбуковой «маркизой». Ветка оказалась более осведомленной, чем она сама, и, не исключено, знала точную причину и характер неприятностей Ворона. Спрашивать не хотелось, надежды на то, что сама расскажет, тоже особенной не было.
– Маринка… если я могу помочь – ты скажи, – заговорила Ветка, разрезая голосом тишину, воцарившуюся в кухне. – Может быть, я смогу что-то еще узнать, как-то на Гришку повлиять… Он ведь теперь передо мной как бы виноват слегка…
– Это чем же?
– А любовница у него.
– Что?! – Марина уставилась на подругу.
– А что слышала. Завел Гришаня мой роман с одной моделью, она к нему на свидания откуда только не прилетает… Работа у нее, сама понимаешь, ну вот Гришка как затоскует – так сразу ей билет на первый рейс – и пропадает с ней на неделю, – вздохнула Ветка, стряхивая пепел.
– Весело живете…
– Как все, – пожала плечами подруга. – Ты ведь знаешь – чем старше становится кобель, тем моложе сучки его привлекают, это не высшая математика. Ну, вот и у моего – двадцатилетняя конфетка. Рост сто девяносто, ноги от коренных зубов…
– Господи, да кому твой старый потасканный Бес сгодился? – фыркнула Марина, явственно представив себе картину – Гришка не отличался высоким ростом, а с годами наел себе приличное брюшко и слегка облысел, что в комплексе не делало его завидным женихом.
– Он, может, и нет. А вот деньги его – сама понимаешь, штука зазывная. Он ей такие бриллианты дарит – ахнешь.
– А ты откуда знаешь?
– А я чеки нахожу регулярно. Он, по-моему, даже не очень старается скрыть это, – снова вздохнула Ветка, – такое ощущение, что он ждет, что я его за руку поймаю.
У Марины по этому поводу было совершенно иное мнение. Она считала, что Бес, даже заводя романы на стороне, никогда не уйдет от жены уже потому, что оба слишком много друг о друге знают. Как вариант, он мог бы,
– Я бы на твоем месте особо не переживала. Ему без тебя никак. Просто сядь однажды и подумай об этом, потом сама все поймешь.
– А я понимаю. Просто противно…
– Золотко мое, а ему сладко было узнать, что у тебя тоже любовница, а? – ехидно поинтересовалась Марина. – Ты вспомни – он же тогда чуть из шкуры не вывернулся!
Ветка замолчала, рассеянно тянула сигарку, время от времени стряхивая пепел в пепельницу. Ее бледное лицо стало каким-то до синевы прозрачным, и Марина удивилась, глядя на то, как ощутимо страдает обычно холодная ведьма.
– Вет… ты убиваешься так, словно Бес – самая огромная любовь в твоей жизни. Но вспомни – каких-то полтора-два года назад ты готова была сделать что угодно, чтобы кто-то из нас с Вороном его убрал, – заговорила Марина. – Ты ведь так и говорила – мол, мне даже все равно, кто из вас это сделает. И вдруг сейчас ты сидишь тут и на куски разваливаешься… из-за чего? Из-за двадцатилетней свистушки с длинными ногами? Ей не всегда будет двадцать, она не всегда будет молодой и привлекательной, а модельная карьера – вообще штука странная. И потом – что?
Ветка подняла на нее глаза, и Коваль с удивлением увидела, что они стали похожи на два переполнившихся блюдца – вот-вот хлынут слезы.
– А потом, когда ее карьера кончится, Гришка женится на ней и выставит меня с Алешкой. Хорошо, если с Алешкой, а если нет?
– О-о, поехала! Ты что же – всерьез думаешь, что Бес может такое выкинуть? Он, при всей своей внутренней гнили, все-таки не дурак, пацана любит и не может не понимать, что его длинноногая Барби никогда – слышишь ты, – никогда не станет посвящать жизнь уходу за больным подростком, – жестко сказала Коваль, отматывая от рулона бумажное полотенце и протягивая его подруге. – А это для него, вот поверь, важный фактор. И если ты сейчас не будешь дурой и не станешь устраивать ему сцен, а стиснешь зубы и переждешь, то совсем скоро он, как зайчик, припрыгает в лоно, так сказать, семьи.
Ветка вытерла глаза и вымученно улыбнулась, глядя на то, как Марина в процессе разговора вынимает тарелки из посудомоечной машины и расставляет их в шкафу.
– Откуда ты вдруг такая умная?
– А Хохол так всегда делает, – отозвалась Коваль с улыбкой, – так что это, подруга, из жизненного опыта, вот так-то.
– Это что же – Хохол от тебя гуляет?! – от изумления Ветка даже рот приоткрыла.
Марина постучала по виску пальцем:
– Перегрелась? Хохол других баб как класс не замечает. Мне кажется, он вообще уже забыл, что они в природе существуют – вот после того, как я его замела с горничной, еще там, в России, когда только-только Грега усыновили, помнишь? С тех пор – никаких попыток. А сказала я тебе о том, что Женька себя со мной всегда правильно ведет, и если мне вожжа под хвост попала и я понеслась по кобелям, он мне сцен не закатывает, истерик не устраивает, только зубами скрежещет да кулачищи свои сжимает – но и все. Сидит и ждет, когда я набегаюсь и приползу обратно. Потому что знает – только в этом случае и приползу. А попробует хоть раз гонор продемонстрировать – и нет гарантий.