Визит сдвинутой фазианки (Сборник)
Шрифт:
Но образ верен в самом существенном: энергии реактора действительно хватит, чтобы проплавить Землю. Собственно, ситуация в глубинах планеты нам мало известна, что там что будет расплавлять, но указанной выше энергии РБМК, это я подсчитал, достаточно, чтобы довести до 4000 °C объем плотного каменистого грунта сечением 20 м2 и длиной 12600 км (диаметр Земли).
И теперь самое главное: а с какой стати эта энергия и несущие ее «капли» будут внедряться во все более плотную и тугоплавкую среду, в земную кору, вместо того, чтобы, следуя принципу наименьшего действия, распространяться по поверхности? Тот же-или даже меньший — объем куда естественней представить в виде озера солнечно-огненной
— то есть захватывающее и все соседние реакторы!
Они к тому времени будут, понятно, заглушены и остужены — но разве, в силу того же философского смысла температур за 4000°, это что-то изменит? — С ними произойдет то же самое.
Да, это не взрыв: не будет шума-грома, ударной волны, вспышки, света и проникающего излучения. Ну, а беды — разве меньше? Взять только испарение с поверхности этого огненного озера «осколочных» элементов, кои в большинстве своем имеют умеренную плотность и температуру кипения.
Выходит, и таким с вероятностью 0,75 мог быть «чернобыльский синдром»? А до него — «тримайлайлендский»?..
Во всяком случае, уверенность разработчиков реакторов в надежности своих конструкций, автоматически перенесенная с устройств, которые действуют в условиях обычных температур, давлений, излучений и сил, здесь, в применении к ядерной, звездной энергии — абсолютно необоснованна.
За четыре тысячи реакторо-лет эксплуатации станции во всем мире в целом по сравнению с другими промышленными технологиями показатели безопасности АЭС весьма высоки.
…если у нас в эксплуатации находится 100 энергоблоков, то авария с тяжелыми последствиями может произойти не чаще чем один раз в 10000 лет…Иначе надо ставить (и серьезно!) вообще вопрос о самом существовании ядерной энергетики.
Из интервью начдтдела безопасности атомной энергетики Института им. Курчатова В. Асмолова «Известиям» 15.1.89.
Оценим сначала этот последний критерий (выдвинутый после чернобыльской аварии). Сейчас в мире уже за 400 энергоблоков; к ним надо добавить не менее трехсот заводских и транспортных реакторов (только в подводном флоте США 132 атомных подлодки, есть они и у другой стороны, имеются атомоходы) — эти хоть и помельче, но тоже не без греха. С учетом, что атомной энергетике предрекают большое будущее, примем, что в XXI веке это число возрастет до тысячи. Стало быть, одна серьезная авария «разрешается» раз в тысячу лет. Оно все бы ничего, только не уточняется: в какой именно год из этой тысячи она произойдет? Хорошо, если в последний — а если в первый?.. И будет ли после нее у людей возможность проверить этот замечательный критерий в последующие тысячелетия? Серьезная авария это выход цепной реакции из-под управления. Самое малое, что здесь бывает: разрушение реактора стоимостью в сотни миллионов, а то и в миллиарды рублей. Если сравнительно повезет-«Тримайл Айленд-79» или «Чернобыль-86». А если не повезет — давайте не прятаться по-страусиному — то конец человечества.
Именно таково потенциальное отличие аварий на АЭС от аварий тепловых станций или даже заводов, производящих взрывчатку.
Теперь сравним этот фантастически благополучный критерий с реальностью. От пуска первой АЭС минуло 35 лет. Для семисот реакторов критерий допускает одну аварию в 1400 лет. А было уже пять. (К четырем перечисленным
Армянская АЭС 7 декабря 1988 года могла пополнить статистику. Утверждение: удара в 8 баллов она не выдержала бы-имеет, по крайней мере, тот же вес, что и… нет, выдержала бы.
По каким причинам возможны катастрофы на АЭС? Что здесь можно сделать? О землетрясениях уже сказано. Профилактика: сейсмостойкие конструкции + избегание сейсмоопасных зон. (Кстати, к ссылке, что в Японии с АЭС все хорошо, тоже надо бы относиться здраво. В Японии и с телевизорами все хорошо, гарантированный срок работы 80 тысяч часов; а у наших— полторы-две тысячи.)
Ошибки и халатность персонала, вольное экспериментирование. Профилактика: подбор и обучение кадров, надлежащий контроль и т. д. — вплоть до введения должности парторга ЦК на АЭС. Кадровая политика — одна из древнейших политик в мире. Уже по одному этому ожидать от нее многого не приходится. Альтернатива ей — полнейшая автоматизация-компьютеризация управления АЭС. Оно все бы ничего — но., вот обнаружился «компьютерный вирус»; он означает, что на надежность ЭВМ тоже особо полагаться не следует.
Третья опасная причина — раз уж у ядерщиков счет на века и тысячелетия изменение ситуации в мире на такую, когда станет достаточно вероятным ракетный обстрел или бомбардировка АЭС. Да, сейчас идет спад напряженности. Но исторический опыт показывает, что периоды спада и роста ее периодически сменяют друг друга; за послевоенные годы отработались два полных цикла от «тепла» к «холоду» и обратно. Есть ли гарантия, что лет через 10–15 мир не окажется снова в «холодной» войне и на грани горячей? А международный терроризм, а тихое расползание в мире ядерного и ракетного оружия?.. Профилактика… да какая здесь к черту профилактика: открытые цели. И цели это стоит повторить — термоядерный удар по которым (хотя бы по одной) смертелен для человечества.
И, наконец, четвертая, упоминание о которой вызовет наибольшую ярость «ядерного рыцарства»: ненадежность ядерной физики как точной, позволяющей делать проекты и прогнозы, науки.
Перед нами безумная теория.
Весь вопрос в том, достаточно ли
она безумна, чтобы быть правильной.
Мы по-настоящему не оценили это знаменитое высказывание одного из гигантов современной физики. Это крик отчаяния. Если истинная теория, истина, должна выглядеть безумной среди установившихся представлений, то значит — безумны, идиотичны именно они. Это ведь как прямая и обратная теоремы.
Между тем поиски «безумной идеи», «безумной теории», весьма популярные в 50-60-х гг. (они и были инициированы такими, как Н. Бор, на закате их дней), сошли на нет. И не потому что что-то нашли. Думаю, это не случайно совпало со временем, когда в науки-и не только у нас — попер за льготами «середняк». Он может достичь любых степеней, званий, постов, на-, град — но талантливости, тем более гениальности ему ни одна ВАК, ни одна инстанций не выделит. Талантливый исследователь может позволить себе выглядеть запутавшимся, дураком; посредственность — никогда.