Визитер
Шрифт:
Таким суровым лицо Алекса Оля еще никогда не видела. В нем промелькнуло что-то чрезмерно жесткое, что-то, что могло бы и напугать. И снова девушка невольно подумала, что он, вероятно — оборотень, причем — из кошачьих.
Впрочем, через мгновение и лицо, и голос Воронова стали беспечными, как почти всегда.
— Прости, ты и так сегодня устала, а тут еще я со своими нравоучениями.
Оля проговорила что-то вроде «нет-нет, ничего».
— Ладно, завтра, скорее всего, отдохнешь и от работы, и от меня, — рассмеялся Алекс. — И от моей опеки — тоже. Только лучше
— Да уж, хорошего мало, — сказала Оля. — Ладно, будем завтра отдыхать культурно.
— Вот и замечательно. Приехали, теперь — до послезавтра, — улыбнулся ей Воронов. — Счастливой дороги, попутного ветра!
Оля успела как раз к возвращению оперативной группы. Все четверо вернулись очень недовольными и заинтригованными пропажей «ссыльнопоселенца».
— Ошейник он снял, — пояснила Настя, когда Оля спросила, пойман ли убийца. — Снял — и убег. Так что покушение — его работа, я почти в том не сомневаюсь. Ничего, долго не пробегает.
Оля только вздохнула завистливо. Убег — не убег. Но ведь Настя работает в оперативной группе, а она, стажер Савченко, сегодня весь день крутилась с бумагами. Сводки, данные. Скука, безобразная скука! И такое будет продолжаться изо дня в день — до некой загадочной поры, когда она обретет необходимый опыт.
«Да я к тому времени состарюсь!» — думала девушка, на секунду забыв, что та же самая Настя совсем не собирается стариться, и выглядит лишь чуть старше самой Оли. А ведь по дате рождения она ей в бабушки годится.
Эти трезвые мысли пришли Ольге перед сном. Впрочем, среди них была и одна нетрезвая: «А вот назло ему завтра пойду на эти самые народные гуляния!»
Глава 30
Праздник города
Санкт-Петербург,
май 2010 года
С утра Оля твердо решила нарушить добрый совет Алекса. Решение нарушить далось просто, а выполнить оказалось нелегко. Она набрала номер сестры.
— Алло, — послышался сонный Веркин голос. — А, Оленька, привет!
— Ты чего там спишь?
— Ой, знаешь, вчера в два ночи легла. Надо же готовиться, ты же понимаешь, что конкурс — упаси Боже! А на следующий год может быть еще больше. — Сестра, кажется, начала просыпаться.
«Конкурс… надо готовиться…» Если бы всего лишь год назад Оле сообщили, что Верка смогла произнести такие слова, она плюнула бы в наглую рожу тому, кто посмел над ней столь утонченно издеваться. Хорошо, если младшая сестра не готовилась делать аборт — спасибо и на этом!
Но этот год стал для Верки роковым. Точнее, даже не год, а те несколько дней, когда после посещения Запределья Оле пришлось болеть, лежа у себя дома под присмотром Эда и Насти. Какие такие магические привороты-отвороты они использовали, Оля так и не знала, но факт остается фактом — Верка готовилась поступать! В вуз!
«Это был приворот к учебникам и книгам. Очень хорошая вещь. Проэкспериментируем на твоей сестре, а потом массово внедрим по всей стране», — полушутя– полусерьезно заметил Эд, когда Оля в очередной раз готова была рассыпаться в благодарностях.
— Слушай, погода сегодня хорошая, — как бы между прочим заметила Ольга по телефону.
— Ну… — Верка замялась. — Слушай, а ты не могла бы мне кое-что разъяснить. Там ведь еще и русский сдавать. Ты бы приехала…
— У тебя голова не болит? — спросила Оля.
— Если честно — болит, — призналась Верка.
— Значит так. — Ольга решила, что все же на правах старшей сестры имеет право иногда покомандовать этим суматошным ребенком. — Мы поступим следующим образом. Закрываем учебники — это раз. Одеваемся по погоде — два. Ждем меня на выходе с «Владимирской» — это три. После чего идем вместе проветривать мозги.
— А как же? Я же должна, — попробовала возражать сестра.
— Ты должна быть здоровой и отдохнувшей, иначе никакие экзамены не сдашь! — значительно произнесла Оля, после чего и сама начала собираться.
Да, если бы Оля не знала ничего ни об О.С.Б., ни о С.В.А., ни о магии — то, увидев изменения, произошедшие с Веркой, поверила бы в какую угодно магию. Такого быть просто не могло — и, однако же, было!
Сестра показалась Оле и в самом деле заспанной и не слишком-то здоровой. Поначалу их разговор не клеился — все вертелось вокруг экзаменов, кажется, вокруг них сейчас вращался весь земной шар. Оля с трудом вспоминала школьный курс литературы, догадываясь: сестренке сейчас приходится несладко. Сочинение, дорогие господа — это дело серьезное. Да и все остальное…
Оля вспомнила, что были такие странные времена, когда по одному учебнику для одного класса учились что в Калининграде, что на Дальнем Востоке. И ей показалось, что это было вполне правильно и логично. Теперь же с учебниками творился полный бардак — по крайней мере, так выходило со слов сестры. А с программами — и тем более. Теперь все можно было выбирать — вот только непонятно, зачем.
— Ох, и какой же дурой я была! — говорила Верка, ругая себя саму и время, когда она чаще держала в руках клубный билет-флаер, чем книгу. Теперь приходилось наверстывать упущенное. — Столько надо всего! Слушай, ты объясни, почему говорят, что третья тема — вольная — чуть ли не автоматически снижает оценки? Мне знакомые девчонки говорили.
М-да, год назад знакомые девчонки говорили только про моды да про мальчишек. Наверное, и теперь об этом говорят — только не с Веркой.
— А почему снижает? — непонимающе спросила Оля.
— Ну, считается, что ты не знаешь первых двух, и берешься за вольные рассуждения, — неуверенно проговорила сестра.
— Ага, а если берешься за первые две — значит, не умеешь рассуждать. А будущий физик должен уметь рассуждать. Скажи, тебе самой-то будет интересно писать про «Горе от ума» или про Онегина? Об этом все уже сказано!