Включаем обаяние по методике спецслужб
Шрифт:
1. Воспользоваться формулой дружбы. Какое-то время пробыть в деревне, ничего не делая… просто находясь там. Это действие удовлетворяет условию близости. Затем постепенно начать чаще попадаться на глаза местным жителям и каждый раз проводить там больше времени. Наконец, следует добавить к визитам повышение активности, например дарить детям игрушки и сладости (об этом чуть ниже).
2. Посылать местным жителям дружелюбные, а не враждебные невербальные сигналы. Наденьте маску на суровые лица – короче, улыбайтесь, а не хмурьтесь.
3. Когда деревенские жители
Что произойдет после этого? Вы понравитесь детям. Встретившись дома с родителями, они сыграют роль третьей стороны, выступающей на стороне американцев. Ребенок скажет: «Американцы подарили нам футбольные мячи. Они добрые люди». Теперь родители станут смотреть на вас сквозь фильтр эффекта первичности, созданный детьми, и будут более склонны видеть в вас друзей, а не врагов.
Если бы американцы просто вошли в деревню, не пользуясь формулой дружбы (то есть не задействовали бы все слагаемые: близость, частоту, длительность и интенсивность), посылали местным жителям враждебные, а не дружелюбные сигналы и не создали бы отзыв третьей стороны, как, по-вашему, отнеслись бы старейшины деревни к их уверениям в добрых намерениях? Они просто не поверили бы. Солдат воспринимали бы как лжецов.
Меня до сих пор поражает, как легко повлиять на поведение людей, применяя инструменты установления дружеских отношений. По отдельности или в совокупности они позволят повысить самооценку окружающих, а заодно и свою собственную. Используя золотое правило дружбы, вы приводите в действие принцип взаимности: «Если ты сделаешь меня счастливым, то я захочу ответить тебе тем же». Даже в мимолетных встречах с людьми, которых вы, возможно, никогда больше не увидите, принцип взаимности работает просто великолепно.
Выбор между полетом в первом классе и удалением с рейса за грубость и несдержанность
Несколько лет назад я летел транзитным рейсом с остановкой во Франкфурте. Ничего хорошего от полета я не ждал. Сидеть в самолете не хотелось, и я решил чем-нибудь себя занять, чтобы не спешить на посадку, тем более что у меня было довольно неудобное место в салоне экономкласса. Вспомнив те немногие немецкие слова, которые учил в школе, я не спеша подошел к билетной кассе. Приблизившись, я поиграл бровями, улыбнулся и склонил голову набок. Наклонившись к кассиру, я произнес: «Guten Tag!», найдя, таким образом, точку соприкосновения (см. главу 4 ). Он улыбнулся в ответ, поощрив мою попытку заговорить на его языке, поздоровался по-немецки, а потом перешел на английский: «Я могу вам чем-нибудь помочь?»
Я ответил, что нет, но завязал разговор и произнес несколько сочувственных высказываний, чтобы разговорить его и возвысить в собственных глазах. По мере углубления нашего общения, подстегнутого сочувственными репликами с моей стороны, собеседник взял на себя инициативу и почти все время говорил сам. Но не заметил этого, потому
В общем, я ему понравился.
В конце нашей «беседы» кассир спросил, почему я не иду на посадку. Я сказал, что у меня место в середине ряда и я не спешу возвращаться в эту тесноту. На этом тема была исчерпана.
Через двадцать минут объявили об окончании посадки на мой рейс. Я направился к воротам, но кассир окликнул меня: «Herr Schafer!» Я остановился, он подошел ко мне и спросил, при мне ли посадочный талон. Я кивнул и показал ему талон. Он взял его и вручил мне другой.
– Приятного полета, господин Шафер, – попрощался он.
Заглянув в новый документ, я отметил, что теперь полечу бизнес-классом.
– Спасибо, сэр, – сказал я. – Вы оказали мне неоценимую услугу.
– Не стоит благодарности, – ответил он и приветливо помахал мне рукой, когда я пошел на посадку.
Во время другого полета рейс сильно задерживался, и пассажиры, в большинстве своем, кипели от гнева. Стоявший впереди меня в очереди мужчина завелся до такой степени, что кричал кассирше, что не может пропустить ближайший «челночный» рейс, ну и все в таком духе. Кассир ответила, что ничем не может ему помочь и даст билет на рейс, вылетающий в пять тридцать.
Когда подошла моя очередь, я встал перед явно нервничавшей женщиной, не ожидая от нее ничего хорошего. Мне захотелось немного подбодрить и успокоить ее. Я протянул ей свой билет, она посмотрела на него и сказала: «Простите, сэр, но вашего “челнока” пока нет. Я дам вам билет на более поздний рейс, на пять тридцать».
Я посмотрел ей прямо в глаза и, лукаво усмехнувшись, сказал, подражая интонации предыдущего пассажира: «Нет, это совершенно неприемлемо». Она удивленно посмотрела на меня, и я добавил: «Можно начинать орать?» Она сказала, что нет, и повторила, что рейс вылетает в пять тридцать.
Я не унимался: «Так что, уже можно кричать?» Кассирша коротко хихикнула. Я еще раз повторил: «Можно начинать?» Теперь мы оба улыбались, подшучивая друг над другом. Через минуту кассирша вдруг сказала: «Знаете… Тут как будто есть место на рейс в два сорок». Она набрала на клавиатуре мое имя. Я ехидно заметил: «Забавно, я только что слышал, как вы сказали предыдущему пассажиру, что на рейс в два сорок билетов нет». – «Билетов нет для тех, кто слишком громко кричит. Вы все еще хотите на меня поорать?» – «Нет, мэм, – скромно промямлил я. – Спасибо».
Самое интересное, что, подходя к кассе, я совсем не рассчитывал на подобное везение, мне действительно захотелось немного помочь женщине. Но если вы поднимаете людям настроение, то подчас они платят вам сторицей.
Я много раз в жизни применял такую тактику в разных местах, где обслуживают клиентов, и мне всегда удавалось снимать раздражение обслуживающего персонала. Однажды во время зарубежного путешествия я стал свидетелем того, как группа китайских пассажиров опоздала на гонконгский рейс и устроила скандал у стойки регистрации. Женщина, сидевшая за стойкой, старалась вести себя вежливо, но это не помогло, и в конце концов, для того чтобы унять разбушевавшихся пассажиров, пришлось вызвать полицию.