Вкус денег
Шрифт:
– Значит, подозреваешь Корнилову, - протянул Денис.
– Фактов, как я понимаю, нет, только психологические построения. Ну, все равно поделись.
– Что рассказывать? Я уже успел наведаться в мотель. Там, естественно, только и разговоров что об убийстве. Действующие лица все перезнакомились и вместе завтракали, в том числе курьер и коммивояжер, это он всех обзвонил и уговорил собраться. Остальные постояльцы их активно сторонятся. По ходу завтрака все высказывали свои версии, сошлись на том, что убийца один из них. В вину арестованного чеченца никто не верит, считают, что он попался
– И еще говорят, что если не один из них, то Корнилова? Почему не Щукина или, например, не Андреев? Кстати, Корнилова тоже с ними завтракала?
– Нет, суббота же, что ей на работе делать? И ничего такого остальные про нее не говорят. Ей я позвонил, у нее опять мигрень. Еще она мне по собственной инициативе рассказала, что вчера согласовывала наше участие в расследовании с Отаром Гагуа, знаешь, кто это? Бывший спортсмен, большой крестный отец.
– Знаю.
– И еще она от тебя без ума: "Такой обходительный детектив", я изо всех сил язык прикусывал, чтобы не заржать…
– И поэтому ты ее заподозрил?
– Нет, не поэтому.
– А почему?
– Ну, понимаешь, сформулировать обвинение, не имея на руках фактов, я не могу, но точно тебе говорю: не нравится мне эта экзальтированная особа, вся она какая-то насквозь фальшивая. И что самое интересное, о том, что Ненашев мертв, мы фактически узнали от нее. Сказал ей об этом Лесников или она это сама придумала - неизвестно. И теперь этого уже не проверить. Может, она точно знает о гибели Ненашева, но боится прямо об этом сказать?
– Но она же назвала тебе Лесникова до того, как его убили, или, по-твоему, она сама его и убила? Только ради того, чтобы нельзя было проверить, говорил он что-то о Ненашеве или не говорил?
Роберт Ненашев. 25 марта
Константин Эдуардович стремительно влетел на кухню. Анжела, нервно позвякивая посудой, готовила завтрак.
– Доброе утро, детка.
– Волгин похлопал ее пониже спины и плюхнулся на стул.
– Как наши дела?
– Мигрень.
– Анжела мученически вздохнула: - Как подумаю, что сегодня опять беседовать со следователем, просто в дрожь бросает.
– Да, кстати, ты же мне так и не рассказала вчера, что там у вас стряслось? Убийство какое-то, так я понял?
– Убийство, - еще раз вздохнула Анжела.
– Что, прямо в "Лесном" или где-то рядом?
– Прямо в "Лесном". Мало того, в том номере, который точно под моим кабинетом. А еще адвокат какой-то приходил. Гордеев, кажется. Приятный такой молодой человек, и частный сыщик при нем тоже приятный. Их Димины родственники наняли, наверное, те, что в Германии.
– Да?
– удивился Волгин.
– И что же адвокат?
– Хотел посмотреть бумаги, которые в офисе остались. Спрашивал, не было ли денег у него с собой больших. Про сейф спрашивал. В общем, тот же шарик только в профиль. Милиции я все это уже рассказывала и показывала, а толку никакого.
– Надеюсь, ты не обольщаешься насчет способностей этого "приятного" адвоката?
– усмехнулся Волгин.
– Да не переживай, не сказала я ему ничего лишнего. Все как договорились. Сейф был заперт. Я вызывала специалиста, чтобы открыл. Потому что не знала комбинацию. Но он оказался
– Анжела рассказывала нервно и сбивчиво, попутно сражаясь с тостером, который нагло заглотил кусочек хлеба и никак не хотел его выплевывать. Наконец, отчаявшись, она выключила тостер и занялась изготовлением апельсинового сока.
– О чемодане я, конечно, ничего ему не сказала.
– Вот и умница.
– Волгин облегченно вздохнул.
– Может, ты мне все-таки объяснишь, что в нем было такого секретного, что даже мне нельзя посмотреть?
– Я тебе уже говорил, но могу повторить еще раз. Дмитрий собирался начать совершенно новый бизнес, и в том дипломате была вся документация по этому новому проекту. И он сам лично просил меня в случае чего забрать этот дипломат и спрятать от греха подальше.
– Но какой бизнес, какой проект? Костя, ну мне же интересно.
– Меньше знаешь, детка, крепче спишь, - философски заметил Константин Эдуардович.
– Найдется Дмитрий, он сам тебе все расскажет.
– Кстати, надо бы объяснить Роберту наши с тобой отношения, а то подумает невесть что.
– Конечно, конечно! Я сам ему все объясню…
– О чем это вы?
– Роберт стоял в дверях и пальцами растирал виски, пытаясь унять головную боль.
– Отоспался, герой, проходи. Завтракать будем.
– Волгин заботливо усадил Роберта за стол.
– Доброе утро, Бобби.
– Анжела вытряхнула в раковину содержимое соковыжималки. Борьба с апельсинами завершилась сегодня не в ее пользу.
– Так что вы хотели мне объяснить?
– Роберт налил кофе. Попробовал - отвратительно. Отодвинул чашку, взялся чистить банан.
– Вчера ко мне заходил Гордеев, адвокат.
– Анжела, присев на краешек стула, закурила.
– Его, кажется, нанял твой дедушка, так вот он просил тебя позвонить, а лучше заехать.
– Хорошо.
– Но поговорить мы хотели с тобой не об этом.
– Константин Эдуардович, раздумывая, прошелся по кухне.
Кухня была довольно большая, но узкая, и, видимо, для придания объема одну стену сделали зеркальной. Волгин взглянул на свое отражение и невольно залюбовался. Внешность абсолютно соответствовала положению, занимаемому им в обществе. Статный пятидесятилетний "настоящий полковник" с благородной сединой в уже слегка поредевших волосах. Как всегда, до синевы выбрит и безукоризненно одет: горчичного цвета фланелевый костюм, бежевая рубашка, темно-бордовый шелковый галстук с замысловатым золотым узором, мягкие кожаные туфли. Смахнув с лацкана воображаемую пылинку, он встал перед Робертом и, отчего-то смутившись, произнес:
– Роберт, у тебя, наверное, мог возникнуть вопрос: в каком качестве я бываю в этом доме? Возможно, наши взаимоотношения с Анжеликой могли показаться тебе не вполне адекватными или, грубо говоря, слишком интимными…
Вообще- то Роберт никакими такими вопросами не задавался и никакой интимности пока не заметил, но столь торжественное предисловие его насторожило. Он отложил банан, от которого так и не успел откусить. В воздухе повисла одна из тех долгих и неприятных пауз, которые могут выдержать только не в меру уверенные в себе люди или мазохисты. Первой не выдержала Анжела.