Вкус Евы

Риччи Джас

— Мне кажется, мы обо всем поговорили, каждый высказал свое мнение друг о друге. О чем еще говорить?

— Я был не прав. Ты обязана вернуться на мои пары, чтобы у тебя не было ещё больших проблем, чем они созрели на этот момент.

— У меня нет проблем! Вот не хожу к тебе — нормально себя чувствую.

— Прекрати истерику. Ты не девочка пятнадцатилетняя. У тебя прекрасные показатели из предыдущего университета.

— Да? А ты даже соизволил порыться в моем досье? Впечатлен? Вижу по глазам, что да. В голове диссонанс? Как такая, как я, успевает

по всем фронтам пробежаться?

— Все высказала?

Максим хмурится, бросает на траву удочку, банку ставит у ног и разворачивается на сто восемьдесят градусов. Он смотрит на камыши, на плавающих лебедей, а я…а я не понимаю, почему до сих пор не послала все подальше и не ушла к своему мангалу. Или его фраза о том, что был не прав, так подействовала? Собственно, если мы здесь задержались, я так уж и быть, доведу этот разговор до логического завершения. Возможно, нам действительно стоит установить какие-то рамки и не реагировать друг на друга.

Алька! Как же я могла о ней забыть! Она так старалась, чтобы попасть к нам! Я даже не представляю, что она наплела родакам, чтобы те пошли на попятную. Да! Только ради неё я должна меньше брыкаться. Это меняет дело. Полностью меняет.

— Ты должен мне кое-что пообещать, если ты конечно искренен в своем желании. Со своей стороны тоже пообещаю ответственного отношения к твоим парам.

— Слушаю.

Раевский поворачивается ко мне, смотрит пытливо, больше не пытается вставить слова. Святая Матрона, сколько видела чертовски привлекательных мужиков, а этот выглядит не хуже тренированных парней. Это же ему столько лет, как и отцу? Ну да, приятели же. А он с братом в отличной форме, хотя теперь мне кажется, что у Макса плечи шире и волосы на груди гуще. Или это уже мои личные фетиши, и я их ищу в каждом высоком, симпатичном парне.

— Ты перестаешь меня замечать на парах, кроме тех моментов, которые требуют конкретной работы по теме.

— Согласен.

Он склоняется, чтобы забрать удочку и банку. Я же довольно ликую, теперь перед Алькой будет не стыдно.

— Ты ничего не забыла? — Слышу вдогонку, ведь на веселой ноте я вырвалась вперед, чтобы заняться полезными делами.

— Ты о чем? — Поворачиваюсь к Максу и поправляю волосы, ведь я действительно запамятовала.

— Ева, обманывать не хорошо, — мне показалось или на его губах появилась едва заметная улыбка.

— А, точно!

Поднимаю руку вверх и, как прилежная ученица, даю обещание.

— Обещаю больше не подстрекать Батурина к рисованию.

Раевский впервые за долгое время искренно рассмеялся.

— Ты же его не подстрекала? — Смотрит внимательно, словно что-то ищет в моих глазах.

— Ну, точно не к такому, это же мерзко.

— Да?

Я уже было хотела идти дальше, но этот вопрос меня застал врасплох. Что он имел в виду? Пытаюсь понять по его взгляду ответ, но сегодня он для меня совершенно не читаем.

— Хорошего отдыха, Максим Викторович.

Какая-то неловкость вдруг зашевелилась внутри под его пристальным наблюдением. Как можно быстрее я постаралась

уйти с этого участка, хотя, кажется, спиной чувствовала его взгляд на себе. Я растеряна, потому что все мысли крутились только на том последнем моменте, вплоть до того, как на поляне показался автомобиль Котова.

22 глава

Макс

Впервые я поступил, не как человек, который не переступает через определенные границы своего Я. В этот выходной я намерено приехал сюда, в место, где когда-то бурно проходила наша молодость. Котов как-то неожиданно поделился планами на выходные с дочерью, что я тут же решил воспользоваться моментом.

Ситуация с Евой очень напрягала. И если первую неделю я пытался не обращать внимания на ее отсутствия. То буквально в понедельник я случайно попал на кафедре в момент, когда секретарь сортировала папки с личными делами новичков. Мне сразу на глаза попалась папка с досье на Еву Карташову. Извинился и попросил разрешения, чтобы внимательно изучить. Сидел, листал страницы и злился. На себя. Когда же ты, Раевский, успел так очерстветь? Делаешь поспешные выводы, позволяешь себе говорить с малознакомыми людьми, как с низшим сословием. Теперь я понимаю отчаяние Евы, ее нежелание видеть меня. Поэтому я обязан все исправить.

Первые два раза это не получилось. В университете она растворялась между студентами, едва завидев меня. Догонять при всех не видел смысла. Вчера, в тренажерном зале, ее нежелание говорить проявилось слишком явно, едва успел увернуться лицом, чтобы не схлопотать фингал под глаз. И что же сегодня? А сегодня мы с дочуркой проснулись ни свет, ни заря и собрались и выехали на отдых. Всю дорогу Эла делилась переживаниями, рассказывала о прожитой неделе, о том, что успела подружиться с ребятами из класса.

Я слушал внимательно, изредка перебивал, давал советы и видел восторг в глазах дочери. Она наконец-то ожила, медленно вливаясь в новый ритм. Даже предложение порыбачить восприняла слишком эмоционально, хотя до недавнего времени я не видел искорки в глазах Элы.

— Здарова, Рай, как улов?

Из автомобиля Котов сразу же примкнул ко мне, пожав руку в приветствии.

— Улов для соседских кошек постепенно пополняется. Эла сбежала на мостик, сказала, что поймает больше, чем я.

— Рыбачка, сумел же подсадить дочь на удочку.

— Да она с детства повторяла за мной, вот теперь боюсь проиграть.

Котов искренно рассмеялся, похлопав меня по плечу.

— Стареешь, парень. Детишки сейчас атомные.

— А твоя шустрая где? — Пытаюсь изобразить небрежный тон, хотя и так видел, что Евы нет в машине.

— Лебедей фотографирует.

— О, знакомо, моя мелочь едва успокоилась.

Что же, получается, я не зря проделал такой путь, а значит, возможности поговорить я ни в коем случае не упущу. И она, эта возможность выпала, только совершенно не так, как предполагал это произошло. И мне не нравилось то, что я стал замечать в себе в последнее время.