Вкус греха

Джонсон Алисса

Когда он не ответил, она взглянула на него и поняла, что его взгляд прикован к ее руке, которая задержалась на груди. Смотрел он так же пристально, как и минуту назад — не шелохнувшись, нахмурив брови и стиснув челюсти.

Он явно проявлял интерес. И у нее с новой силой перехватило дыхание.

— Вит! — выпалила она, слегка удивившись, как ей это удалось.

Он поспешно взглянул на нее.

— А? Да. Нет.

— Что с тобой?

— Ничего, — ответил он, моргнул, подождал секунду и добавил: — Проверяю, не шатаешься ли ты.

— Не… ах! — Услышав логичное

объяснение, она почувствовала себя глупо. Что еще он мог делать? — Да, хорошо, я — нет. Не шатаюсь, то есть. — Она отставила правую ногу для равновесия.

— Я и вижу, — сказал он едва ли не растроганно, и это напомнило ей о вопросе, который она хотела задать.

— Ты действительно думаешь, мы сможем быть учтивыми друг с другом всю неделю?

— Конечно. Нет ничего проще — для меня, по крайней мере. Тебе придется пустить в ход свои актерские способности. — Он призадумался. — Или, возможно, нам стоит просто подливать тебе бренди.

Она лишь подняла бровь, что заставило его выругаться, отчего, в свою очередь, вверх поползла и вторая бровь.

— Сначала оскорбляешь леди, теперь чертыхаешься при ней, — обвиняющим тоном сказала она. — Плохое начало, знаешь ли.

— Начнем завтра.

Она демонстративно — разве что немного пошатываясь — повернула голову в сторону часов на каминной полке. Их стрелки показывали, что уже давно перевалило за полночь.

— Мы начнем, — процедил он, — с восходом солнца.

— Вот видишь: бездна здравого смысла.

Прежде чем отправиться к себе, Вит проводил Мирабеллу в ее комнату. «Дошла бы и сама», — думал он, распахивая дверь, но в то же время ему не хотелось, чтобы она бродила в потемках. Никогда раньше не видел ее такой пьяной — или, наверное, лучше сказать «навеселе», подумал он и засмеялся.

Несомненно, она еще ни разу так долго ему не улыбалась. У нее достаточно милая улыбка, решил он, стащив с себя галстук и бросив его на стул. При этом ее нос слегка морщится, и улыбка отражается в ее шоколадных глазах.

Он перестал расстегивать рубашку. У нее не шоколадные глаза, ведь так? Конечно, нет. У чертовки карие глаза. Самые обычные, карие. С чего он взял, что они какие-то другие?

И о чем, черт возьми, он думал, когда смотрел на эту девчонку так, как смотрят на женщину?

«Проклятый голубой атлас», — мысленно пробормотал он. Вот о чем он думал.

— Слишком много работаешь, — вслух сказал себе Вит и продолжил раздеваться.

— Если позволите, ваша светлость, — да, это так. Повернув голову, он улыбнулся своему камердинеру. Даже спросонок, в халате и с поспешно, но все же аккуратно причесанными волосами этот человек выглядел как денди.

— Иди спать, Стайдхем.

— Слушаюсь, ваша милость. Позвольте мне помочь…

— Если бы я хотел, чтобы меня раздели, будь уверен, у меня бы хватило ума найти для этого юную красотку.

Казалось странным иметь слугу, который выбирал бы ему одежду, как будто он ребенок или идиот. Ни при каких обстоятельствах Вит не позволил бы раздеть себя, разве что впав в полную физическую беспомощность. На самом деле он прекрасно справлялся со всем сам, но джентльмену его сословия

полагалось пользоваться услугами камердинера. Кроме того, Стайдхем был ему по душе.

— Не сомневаюсь, что в доме достаточно молодых красоток, которые с радостью помогут вам, — невозмутимо произнес Стайдхем. — Привести вам одну?

— Очень любезно с твоей стороны, но не сегодня.

— Как изволите. Раз я вам не нужен, то спокойной ночи.

— Спокойной но… Стайдхем?

— Милорд?

— Ты ведь давно служишь в Хэлдоне? — Да.

— Какого… — Он помедлил, обдумывая, можно ли задать вопрос так, чтобы не выставить себя дураком. И пришел к выводу, что нет. — Какого цвета глаза чертовки?

— Мисс Браунинг? — Может, вопрос удивил или даже озадачил Стайдхема, но он был слишком горд, чтобы выказать это. — Думаю, темно-карие, ваша милость.

— Темно-карие, — повторил он. — То есть шоколадные?

— Наверное, да.

Рано утром, когда весь дом еще спал, мужчина и женщина стояли в самом темном углу библиотеки и разговаривали быстрым шепотом.

— Это оно? — спросил мужчина и протянул руки к маленькой, завернутой в коричневую бумагу коробке, которую держала женщина.

— Да. — Она отдернула руку, чтобы он не дотянулся. — Дайте слово, что это не навредит моей семье.

— Я бы с радостью, — нежно сказал он. — Я больше всего на свете хотел бы этого, но Виту придется решать самому.

Она кивнула и сунула пакет ему в руку.

— Вы очень верите в мальчика, — пробормотал он.

— Где есть уважение, нет места вере.

— Тогда будем надеяться, что оно оправдается.

7

Мирабелла редко злоупотребляла алкоголем, поэтому не смогла до конца оценить, как ей повезло проснуться утром без похмелья, зато хорошо понимала, что в такой теплый весенний день хворать не годится. Голова слегка кружилась, но чашка горячего шоколада на свежем воздухе легко это исправит. Она предпочла не завтракать вместе с гостями в столовой, а взять чашку на кухне и устроиться на лавочке в саду. В столовой не было никого, с кем бы ей хотелось поговорить. Кейт, Иви и Софи еще не встали с постели. Первые две — потому что им так хотелось, а последняя, несомненно, под давлением чересчур тботливого мужа. Они выйдут из своих комнат через час или два. Проходя на цыпочках мимо столовой, в сплетении голосов она узнала тихий голос леди Тарстон и более глубокий — Вита, но была еще не готова показаться им на глаза.

Вести приятный разговор с человеком, один вид которого почти полжизни наводил на нее ужас…

Нет… нет, это не совсем так.

Мирабелла в задумчивости отпила из чашки. Она никогда не боялась Вита. Насколько она могла припомнить, встречи с ним не огорчали ее. Да, он делал ее несчастной: сердитой, раздраженной, злой, разгневанной… и довольной, с испугом поняла она.

Потому что ей всегда хоть и немного, но нравилось быть сердитой, раздраженной, злой и разгневанной.

Она поставила чашку на колени, даже не заметив, что пролила немного жидкости на платье.