Вкус победы
Шрифт:
У Эллин от такого тоста пропал аппетит. Его сменила дрожь в подложечной области, как будто она проглотила снежный ком. Эллин не собиралась вызывать его на словесный поединок. По сути, она чувствовала себя неловко – ей пришло время выразить свою признательность. Она держала свой бокал, не собираясь пить напиток и ощущая взгляд Джошуа. Ей трудно было заставить себя еще раз взглянуть на него.
– Пожалуйста, извини, – Эллин старалась говорить обычным голосом, но у нее получился лишь сдавленный шепот. – Я люблю уединение.
Его негромкий смешок заставил Эллин
– Я бы о тебе этого не сказал, – слегка насмешливым тоном произнес Мэннерс. Он поднялся, буравя ее черными глазами, и ей захотелось выбежать из комнаты.
– Спокойной ночи, – пробормотала Эллин, понимая, что ждет от него какого-то знака, позволяющего ей уйти. Возможно, поцелуя. Он просто кивнул, и на его лице появилась скука, даже отвращение. Эллин подавила в себе желание убежать и робкими шажками дебютантки пошла к дверям своей комнаты. Очутившись внутри, она лишь секунду колебалась, потом закрыла дверь. Громкий лязг замка вызвал за дверью смех, который она с трудом стерпела.
Эллин быстро разделась и забралась в кровать, умоляя спасительный сон прийти к ней побыстрее. Однако сон, мрачно обнаружила она, имел несговорчивый характер. Лежа в темноте, Эллин почувствовала движение в соседней комнате. Послышался звон разбитого бокала. В щели двери показалась бледно-желтая полоска света, который быстро зажегся и также быстро пропал. Потом Эллин услышала звук двери, захлопнувшейся со стуком, обращенным в пустоту.
Глава 16
Выражение спокойствия, которое репетировала Эллин, одеваясь в привычную рабочую одежду, исчезло, когда она вышла из своей комнаты решительным шагом и увидела, что одна в номере. Джошуа не было.
Завтрак, очевидно принесенный недавно, был накрыт на одного. Мэннерс, видимо, отзавтракал раньше. Удивляясь, куда мог уйти Джошуа до девяти часов утра, Эллин потянулась к наполовину опустошенной тарелке с бисквитами. Они были холодными, но все еще мягкими. Значит, он ушел не больше часа назад.
Пламя под кофейником было маленьким, и Эллин принялась за завтрак. Одиночество оказалось неожиданным сюрпризом. Когда Эллин собиралась выпить третью чашку кофе, к ней наконец присоединился ее предприимчивый муж. Он без стука вошел в номер, держа под мышкой газету «Балтимор Сан».
– Ты поела? – спросил Мэннерс вместо приветствия, удобно устраиваясь на кресле рядом с Эллин. – Хорошо. А то после этого ты можешь потерять аппетит, – он расчетливым жестом швырнул газету, которая упала ей на колени.
Эллин нахмурилась и отставила чашку, подозрительно посмотрев на его спокойное лицо.
– Ничего неожиданного, – добавил он ей в поддержку. – Данные общественных корреспондентов и знакомство с Райфом.
Эллин нахмурилась, потому что его высказывание можно было истолковать двояко, но решила, что сейчас неподходящий момент для ответа. Газета была важнее, чем дальнейший спор. Эллин взяла газету. Ей не потребовалось долго искать статью и заголовок, о которых говорил Джошуа.
Эллин быстро просмотрела статью, как будто поспешность
– Будь он проклят! – прошептала она. – Будь проклят!
– Успокойся, Эллин, – нежно успокаивал ее Джошуа, складывая руки на груди и раскачиваясь в кресле. – Будет довольно-таки легко положить конец скандалу.
– Как? – спросила она. – Это ведь легко для тебя, не так ли, Джошуа? Это игра. Развлечение. Это моя репутация, черт побери!
Как она его презирала!
Мэннерс не обратил внимания на ее вспышку.
– Мы просто будем вести себя как добропорядочная чета, с любовью и осмотрительностью. А я объясню этим газетам и любому другому, что не потерплю клеветы насчет моральных качеств моей жены. В настоящее время, – поддразнивая ее, Джошуа улыбнулся, как будто действительно собирался насладиться этим случаем, – я со своей стороны переоценил Райфа Симмса.
– Я презираю тебя, – бросила она ему в лицо, и ее сердце бешено заколотилось. – Ты не лучше, чем он, и я не хочу думать о… о моей репутации, зависящей от твоих прихотей.
– Ты бы предпочла, чтобы она по-прежнему зависела от прихотей Райфа? – резко сказал он, явно желая закончить на этом, но не добавил: «А ведь это можно было устроить», – хотя его взгляд выразил эту мысль.
В ответ Эллин встала, опрокинув стул.
– Я собираюсь в Пимлико проведать Шейка, – заявила она, свирепо глядя на него.
Он подпер кулаком щеку, затем подбородок, набираясь терпения.
– Я думаю, ты не поняла меня, – расставляя слова отчетливо произнес он, как будто говорил с ребенком. – Я сказал: «с любовью и осмотрительностью». Отныне, дорогая жена, мы повсюду будем ходить вместе.
– Ах, в самом деле? Интересно, – прохладно заметила Эллин, – осмелился бы ты взять меня туда, где был этой ночью?
Но ее триумф был скоротечным. Он посмотрел ей в глаза, и его отеческий взгляд сменился выражением сожаления. Жалость была вторым чувством среди эмоций, которые были для нее непостижимыми. Снова разозлившись, Эллин сжала кулаки в складках костюма, страстно желая ударить Джошуа. Его губы тронула мимолетная улыбка, как будто он догадался об этом желании.
– Давай, Эллин, – позвал он негромким голосом. – Поедем навестим Шейка.
Когда они приехали в конюшню, то сразу стало очевидно, что что-то не так. Возле стойла жеребенка, как плакальщики вокруг гроба, толпилась небольшая группка конюхов и разного обслуживающего персонала конюшни. При виде этого и Эллин, и ее муж пустились вперед, но Джошуа опередил ее. Как только он оттолкнул стоявшего последним наблюдателя, его догнала Эллин, задыхаясь от быстрого бега.
– Шейк! – с ходу позвала она. – Где Шейк? Что случилось?