Вкус победы

Хови Кэрол

Джошуа вскочил на кровати в занимающемся бледно-розовом свете зари в своей комнате, где он заснул на диване. Это был сон. Его глаза уставились на неясный силуэт перед ним. Вначале он подумал, что это часть другого сна, но видение вдруг заговорило:

– Джошуа! – настойчивым шепотом скомандовало оно. Это Эллин звала его.

Джошуа протер глаза кулаками. После их краткой восхитительной интерлюдии вчера вечером, он не смог закрыть глаз, чтобы не увидеть это выражение откровенного желания на ее чертовски красивом лице и не смог протянуть к ней руки,

распахнутые в ожидании объятия. Ему только что удалось задремать после тяжелой ночи, и вот она здесь, и вот она будит его.

– Джошуа! – повторила Эллин чуть громче. В ее обращении была нетерпеливость.

Он усиленно помотал головой.

– Сколько времени? – сонно проворчал Джошуа.

– Шесть часов, – бодрым голосом ответила Эллин. – Я должна проверить, готов ли Шейк бежать в скачках сегодня.

Сегодня. Прикнесс. Туман в его голове рассеялся, и Мэннерс увидел ее в истинном свете. На Эллин он увидел костюм, а на ее лице спокойное деловое выражение, не выдающее никаких признаков вчерашней нежности. «Возможно, – кисло подумал Джошуа, – ему это тоже приснилось. Нет, – решил он, в конце концов, вставая. – Если бы это был сон, то у него был бы более приятный исход».

– Дай мне пять минут, – сказал Джошуа, направляясь в свою комнату.

Через шесть минут он вернулся, позаботившись об утреннем туалете, и добавив красную фланелевую рубашку и рабочую обувь к своим голубым джинсам. Джошуа застал ее стоящей возле окна и смотрящей на улицу отсутствующим взглядом. Он с болью вспомнил о вчерашнем вечере. «Я не могу любить тебя. Я не люблю». Его охватило непреодолимое желание подойти к ней сзади и обнять, может быть, убрать этот аккуратный локон темных волос с шеи и заменить его поцелуем…

Боже, что с ним происходит? – думал он, ужасно недовольный собой. Она ясно выразила вчера свои чувства. Или нет? Он сам понятия не имел, как очутился рядом с ней. Что это за власть, которую она имела над ним?

Эллин удивленно повернулась к нему, и он, смутившись, понял, что положил руки на ее плечи. Она легонько отстранилась, ее лицо было взволнованно.

– Боже мой, ты напугал меня! – упрекнула Эллин Джошуа, прижимая руки к груди.

– О чем ты сейчас думала? – спросил он, и его руки безвольно опустились.

Она вздохнула:

– Шейк должен бежать, Джошуа, – выдохнула Эллин, снова выглядывая из окна. – Что я скажу Мисси? Что бы сказал Берт?

Он припомнил множество случаев, когда она говорила ему о его самонадеянности. Невольно Джошуа почувствовал, что из его горла вот-вот вырвется смешок.

– Есть старая поговорка, – сказал он ей, припомнив что-то из своей молодости, – о том, что надо иметь спокойствие, чтобы принимать то, что не можешь изменить, иметь мужество, чтобы изменить то, что можно изменить, и иметь ум, чтобы чувствовать между ними разницу. Нет ничего такого, что ты могла бы сделать и не сделала, и ничего такого, что тебе не надо было делать, но ты бы сделала. Теперь все зависит от Шейка, не так ли?

Эллин посмотрела на него с выражением, которое свидетельствовало

о том, что она полностью согласна с ним.

– Что? – настойчиво спросил Джошуа, не сдержав своего любопытства. – Что случилось?

Эллин слабо улыбнулась, и из-за темных туч показалось солнце.

– Иногда Вы бываете прекрасным человеком, мистер Мэннерс, – сказала она ему с некоторым удивлением.

Шейку, кажется, стало заметно лучше. Он ел и казался резвым, и рад был видеть свою любящую хозяйку. Джошуа с ревностью относился к тем знакам внимания, которые Эллин оказывала своему жеребенку. Он помог ей оседлать его, и они вместе вывели Шейка на тренировочный трек.

– Где Риллей? – вслух подумала Эллин, недовольно оглядываясь. – Он должен был ждать меня здесь. Как Шейк побежит без жокея?

Джошуа осмотрелся вокруг и, не увидев никого, кроме конюхов и тренеров, в ответ предложил ей:

– Почему бы тебе самой не управлять им? Ее удивленные зеленые глаза встретились с ним взглядом. Она улыбнулась с тем лихим и вызывающим выражением, которое ему так нравилось.

– Почему бы и нет? Джошуа помог ей взобраться.

– Вначале прогони его не спеша, – посоветовал он. – Я буду наблюдать, не видно ли каких признаков болезни.

В ответ Эллин кивнула и пустила шоколадного жеребенка легким галопом.

Джошуа во второй раз удивлялся, как лихо она управляет животным. Какая жалость, думал он, что Эллин сама не может быть жокеем Шейка. Ему приходилось видеть многих мужчин, которые в таком же положении не показывали таких навыков, и инстинкт был у них послабее.

– Он хочет бегать, – сообщила Эллин. – Я позволю ему это.

В самом деле, Шейк не на шутку разошелся. Не успел Джошуа пустить секундомер, и конь понесся по полю, как одержимый.

Время оказалось приемлемым для животного. Конечно, не самым лучшим, но оно значительно улучшилось по сравнению со вчерашним днем. Эллин рысью подогнала Шейка к барьеру, и ее зеленые глаза сияли надеждой.

– Минута четыре, – доложил Джошуа, не в силах скрыть улыбку. – Неплохо, принимая во внимание жокея.

– Или балтиморскую воду, – добавила Эллин, не обратив внимания, или сделав вид, что не заметила его колкость. Она спрыгнула, и Мэннерс взял Шейка под уздцы. – Он побежит. Он может не выиграет. – Эллин с обожанием посмотрела на жеребенка, потрепав его шею, от которой шел пар. – Но он побежит.

Джошуа облегченно вздохнул. Вопрос был решен.

– Конечно, – продолжала Эллин, – я бы хотела испытать его до скачек.

Она пошла к конюшне, на ходу снимая перчатки. Джошуа пошел за ней следом, ведя Шейка «на буксире» и чувствуя приближающуюся бурю.

– Нелегко будет уйти из клуба, – сказал он, предвосхищая ее реакцию.

– Из клуба? – повторила Эллин, как будто не поняла его. Джошуа с Шейком догнали ее, потому что она застыла на месте, как вкопанная.

– Из клуба, – подтвердил он, заставляя Эллин взять его под руку. – Нам важнее появиться на Прикнессе, чем Шейку участвовать в нем. Ты забываешь об этом.