Вкус ржавчины

Вольнов Юрий

– Семь!

Маневровые сопла 'осы' задергались в тестовых прогонах, и за спиной расправились дуги силового паруса.

– Шесть!

Несколько уколов в область шеи от медкомпа и по телу пронеслась волна химической бодрости. А затем череда уколов из ее самодельного набора стимуляторов и чудовищной дозы витаминного комплекса, погасила ощущение мира в удушливой темнотой. Но заданный стимуляторами ритм заставил сердце продавить по кровеносной системе 'последний шанс' в бешеном ритме и в голове вдруг наступила необычная легкость и ясность...

– Три!

Отзываясь

на ее команды, дроны улья запестрели микровспышками двигательных блоков и покрылись синевой индивидуальных коконов. Рядом выросли пятиметровые шипы из кишащих движением стальных помощников. Но только появился индикатор полной синхронизации как в едином хлопке всякое случайное движение прекратилось и на мерцающей поверхности единого силового щита исчезли зазоры между корпусами.

– Два!

Мир теней принял ее в мягкие объятия, но в отличии от обычного транса, темноты сейчас не было. Был предрассветный сумрак которые не мешал ей ощущать два сгустка и видеть серые контуры с прожилками силовых линий механических помощников. Но самое главное, она видела сложную паутину и пульсирующие сгустки перегруженных магистралей тяжелого подавителя класса 'таран'.

– Один! Начали...

Прицельный выстрел и фотонная картечь, разрастаясь с элементарной частицы до микро сгустка протоплазмы достигла своей цели в тысячные доли секунды.

Силовые щиты орудийной платформы получили незапланированный всплеск нагрузки. Напряжённость защитного поля подскочила в сотни раз, но не дремлющая автоматика срезала импульс и сбросила в аварийный канала. Два из пяти предохранителей превратились в облака серебряного пара, но защитное поле выдержало.

Второй выстрел с трёхсекундным интервалом в тот же сегмент защитного поля, плотной синевой прикрывающего центральный насос теплоотводящей системы, уничтожил еще две тугоплавких вставки.

Третий, контрольный выстрел Лума уже делала на отметке в тысячу метров.

Как раз в тот момент когда сработала сторожевая сеть мясников и в на ее перехват рвануло ближайшая тройка уродливых шаров.

И в момент, когда с орудия слетела последняя защита, и в задней части малоприметного отсека 'тарана' расползлось клякса от отекающего каплями единственного теплового насоса, качающего охлаждающий реагент по всему контуру орудия, в ее сторону уже летели плотные залпы 'мясников'.

Блестящее еще не остывшими гранями шипы, вгрызлись в ее защиту сотнями раскалённых снарядов. Большой кинетический импульс и просто бесконечный поток снарядов, что проломив защиту могли ее нашинковать в мелкую стружку, были не опасны... в малых количествах, но когда тебя обстреливает пятерка дронов, у которой на борту плавильни способные штамповать до сотни трехгранных лезвий в минуту... тут не всякая стационарная защита может выдержать нагрузку, уж не говоря о ее видавшей виды 'осе'.

Рывок, еще рывок, и Лума бросается в стороны в хаотичном порядке, но вот только именно в таком порядке находятся зоны с наименьшей плотностью снарядов, что, отклоняемые защитой, рикошетили в стороны, и дают ей те мгновения которые необходимы чтобы миновать самый опасный участок дистанции...

Убедившись, что

цель поражена, Лума, резко изменила траекторию и... вогнав ускорители в форсаж, бросилась в сторону огромного пролома проделанного нападавшими в третьем ярусе станции. Развернувшись спиной вперед, тесейка вскинула свечу, принялась расстреливать тупо втянувшихся в погоню дронов как в тире.

Один за одним, 'мясники' с выжженными прицельным выстрелами мозгами, беспорядочно кувыркаясь пикировали вниз, чтобы врубиться об обшивку ворохом обломков.

Тревожный сигнал известил о последних пяти зарядах. А в спину дышала раскрывающаяся в загонную сеть стая из двух десятков целехоньких дронов.

– Таран выведен из строя! Уничтожено одиннадцать уродцев... Ухожу на эвакуацию!

– Молодец Тень!
– довольно прогремел голос майора, - какие прогнозы, а то мы здесь слепые как котята.

– Они явно не ждали такой наглости, и просто проспали мой бросок. Так что насос пропекся до стальной корочки, и при первом же выстреле излишки температуры вывернут балки ускорителей красивой такой восьмеркой!

– Отличная новость! С эвакуацией все по плану?

– А здесь даже не знаю. Буду стараться успеть, но у менять пять выстрелов, а на хвосте свора уродцев. Щиты пока держатся, так что думаю маневренность и скорость меня вытащат...

– Тогда совет, постарайся вывести 'осьминогов' из строя. У 'мясников' с телеметрической обработкой всегда были большие проблемы, их применение эффективно при плотном внимании поводыря...

– Так я не пробью защиту...

– Да в лоб не бей, пробую нижний сегмент, где у них сходятся девять конечностей и основной корпус. Там поля ослаблены наводками реакторов и приводов. Перегрузи основную магистраль, так оператор будет больше занят своей шкуры, а не охотой за тобой...

– Спасибо, за совет, учту!

– Действуй, и... да прибудет с тобой Его Благословение!

– Служу Вечной Империи!

– Служи, девочка, служи... и Империя тебя не забудет...

Она сделала успела сделать четыре выстрела. Почестному поделив на каждого многоногого по два заряда 'счастья'. Но не успела она обрадоваться струйкам пара и мерцании поврежденых защитных полей, как 'мясники' словно с цепи сорвались.

Стая дронов раскрылась трехсот метровой полусферой и вот тогда на нее обрушился сфокусированный поток из сотни стволов. Разогнанные до космический скоростей шипы из стали и космического мусора, набросились на щиты стаей голодных хищников.

Плотность залпов в разы увеличилась. Стремительные росчерки пролетали в опасной близости, а те что сталкиваясь с полем, теряли импульс и ударялись о броню лишь четверть начального импульса, но и этого хватало, чтобы ее мотало и закручивало в немыслимые виражи...

В глазах стояла красная пелена, тело ломило от чудовищных ударов, с брони уже пластами откалывался второй слой, оголяя белесы трещины керамического напыления, но до спасительного провала Луме еще оставались несколько километров. Проклятых, смертельно-опасных километров затопивших сознание бескрайним морем боли, штормом адреналина, и неистребимой жаждой жизни.