Вкус страсти

Блейк Дженнифер

— Ваш рыцарь, сдается мне, привык к опасностям, — кисло заметила горничная.

— А хоть бы и так! — Маргарита отвернулась к окну и стала задумчиво рассматривать удаляющуюся фигуру всадника.

Она бесконечно долго чувствовала на себе хмурый взгляд Астрид. Наконец маленькая служанка покачала головой и, бормоча что-то себе под нос, возобновила возню с полотенцами.

ГЛАВА 6

Постороннему или просто человеку, никогда не командовавшему мужчинами, несомненно, показалось бы, что Генриха VII не заботило ничего, кроме деревенских удовольствий. Однако Дэвида

это впечатление не обмануло. Он-то знал, что король работает далеко за полночь: принимает гонцов, читает бесчисленные депеши и аккуратно пишет ответы. Принимал он посетителей, входивших через задние ворота без объявления и уходивших тем же путем. Дэвид знал все это, потому что часто сидел в передней, ожидая, пока Генрих сможет выслушать его доклад о том, что он освоил за день, что узнал об управлении государством, о своих предполагаемых родственниках-йорках, их привычках, о своих предках. Он знал все о занятиях короля, потому что жил по тому же расписанию, что и он.

Но он не только упорно учился. Каждый вечер он должен был танцевать с леди Маргаритой в королевских палатах, демонстрируя растущее умение двигаться красиво и грациозно. Когда Дэвид быстро овладел этой частью науки, Генрих уволил всех предыдущих наставников. По просьбе Дэвида он освободил леди Маргариту от опеки хозяйки замка, поручив ей отточить его придворные манеры до блеска. Соответственно, он должен был демонстрировать свое умение поднимать даму из глубокого реверанса, принимать поклоны ее благородного отца, брата или дяди и вести беседу, не затрагивая серьезных тем.

Эту игру Маргарита знала очень хорошо. Дэвид же, со всем присущим ему пылом, старался соответствовать ей. Мнение Генриха его не особо заботило, но он очень ценил улыбки своей учительницы, которыми она его награждала за особо удачные па.

Если бы Дэвид не знал короля так хорошо, он, возможно, заподозрил бы его королевское величество в желании сблизить двоих своих подданных. Но ему многое было известно о монархе, а потому он предположил, что это еще одна проверка — Генрих желал посмотреть, насколько Дэвиду удастся держать себя в руках, подвергаясь искушению. Мужчина, способный устоять перед очарованием леди Маргариты, запыхавшейся и раскрасневшейся от танца или же упрашивающей собеседника обратиться к паре овец так, словно это были герцог и герцогиня, бесспорно, сумеет удержаться от соблазна заполучить корону.

— Какая жалость! — пробормотал Оливер. Он подошел к Дэвиду и тоже стал у колонны большого зала, откуда вынесли всю мебель ввиду предстоящего развлечения. — А вы знаете, что наблюдали за леди половину вечера, да еще и с отвратительным выражением лица?

— Вот как? — удивился Дэвид, не сводя глаз с оживленной леди Маргариты, игравшей в какую-то игру с кубком и мячом в компании леди Джоанны и ее дочерей.

Это было такое невинное занятие, что он невольно вспомнил о вечерах в Бресфорд-холле, когда он сидел в углу и смотрел, как Маргарита с сестрами дразнили и смешили друг друга.

— Вы действительно считаете, что она этого не замечает? Какая она кокетка — косится в вашу сторону украдкой, чтобы проверить, смотрите вы на нее или нет. Странно, что она до сих пор не вышла замуж.

— Проклятие Граций, — машинально произнес Дэвид. Неужели Маргарита действительно заметила его интерес?

— Любой мужчина, предложивший ей брак без любви, умрет? — Оливер рассмеялся. — Какова байка!

— Я был свидетелем тому,

что в случае ее сестер все так и было.

— Но тогда, получается, ни один мужчина не полюбил вашу леди Маргариту? Она достаточно миловидна, чтобы вызвать неслыханную вспышку страсти.

— Кто говорит, что ее никто не любил? Просто такой мужчина еще должен иметь право назвать себя ее мужем, а это не так просто.

Оливер наклонился к нему.

— Гм, ну тогда у меня другой вопрос. Если ее так хорошо защищает проклятие, то зачем ей понадобилась ваша помощь?

— Возможно, я просто стал инструментом проклятия, — ответил Дэвид и посмотрел на друга в упор.

— Инструмент, выбранный, чтобы исполнить предназначение? Будьте осторожны, мой друг. Произнесите такую ересь не перед тем человеком, и вас могут обвинить в том, что вы верите в черную магию.

Усмехнувшись, Дэвид оттолкнулся от стены и двинулся туда, где сидела леди Маргарита. Он небрежно бросил через плечо:

— А с чего ты взял, что я не верю в нее?

Мячик, с которым играли дамы, выскочил из кубка, когда тот находился в руках Маргариты, упал на пол и покатился к Дэвиду. Рыцарь подхватил мячик и неспешно направился к леди Мильтон. Передавая ей деревянную игрушку, он провел кончиками пальцев по ее ладони.

Она вздрогнула, подняла на него глаза — и они распахнулись, а зрачки так потемнели, что глаза стали казаться черными. Гусиная кожа, покрыв ее руку, двинулась под рукав платья.

Дэвид мгновенно напрягся и с трудом сдержал проклятие, готовое сорваться с языка. Он не мог отвести взгляд от той части ее платья, где под вышитым шелком возвышались холмы ее грудей. Он не хотел ставить ее в неловкое положение, но ему казалось, что абсолютно все присутствующие, обернувшись, смотрят на них. Может, у него просто разыгралось воображение или гул беседы действительно утих, а невольные свидетели этой сценки оживились? Возможно ли, что рассказ о том, как он ее похитил, и о том, как король вернул ее, уже облетел двор, и теперь придворные просто ждали, чем все закончится?

Господи, ну конечно же ждали! Как могло быть иначе, когда столь многие видели, как все начиналось? Мужчины могут сколько угодно укорять женщин за склонность к сплетням, но сами они не менее ретиво будут распускать слухи, особенно если дело пахнет скандалом.

Лучшее, что он мог сейчас сделать, — это оставить леди Маргариту. Поклонившись, он вернулся к Оливеру, который уже успел плюхнуться на скамью рядом с товарищами по оружию.

Ему казалось, что Маргарита смотрит ему вслед. Он был готов отдать свои украшенные золотом доспехи, лишь бы узнать, радуется она или печалится.

Внезапная суета у дверей привлекла внимание присутствующих. Дэвид повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как худой седовласый мужчина решительно вошел в зал. То, что он важная персона, было ясно по его роскошному плащу и вооруженной охране у него за спиной. Рядом с ним шагал мужчина помоложе: тонкий, словно лезвие ножа, нос, и высокомерно вздернутый подбородок прямо-таки кричали, что он приходится старику близким родственником, скорее всего сыном. Ни отец, ни сын не отличались особенно высоким ростом, хотя горделивая осанка создавала именно такое впечатление. У них забрали мечи, прежде чем допустить к королю, но они все равно держали руки на пустых ножнах с таким видом, какой бывает у человека, беспрестанно пробующего языком дырку на месте удаленного зуба.