Вкус страсти
Шрифт:
— Тот самый Золотой рыцарь, я полагаю, — произнес он, обращаясь к леди Маргарите, угрожающе растягивая гласные, — ваш храбрый спаситель.
От волнения у нее заалели щеки, но она взяла себя в руки.
— Позвольте представить вам лорда Галливела, Дэвид. Милорд, это Дэвид, известный всем под тем именем, которое вы только что назвали.
— И только под ним, полагаю, ведь у него нет даже собственной фамилии. — Галливел смерил Дэвида таким уничижительным взглядом, какого рыцарю не доводилось ощущать на себе с тех самых пор, как он покинул
Ее поза стала скованной.
— Уверяю вас, никакую награду не требовали и не давали.
— Вы простите меня, но я позволю себе усомниться в правдивости ваших слов.
— Нет, она не простит, — заявил Дэвид, в чьем сердце пылал огонь, а в голосе звенел металл, — и я тоже. Леди Маргарита говорит только правду.
Узкое лицо лорда Галливела повернулось к нему со стремительностью нападающей змеи.
— Но чего стоит слово безымянного рыцаря?
Дэвид медленно, угрожающе улыбнулся.
— Вы утверждаете, что я лгу, лорд Галливел?
Маргарита еще сильнее побледнела.
— Сэр Дэвид всячески защищал мою честь, милорд. Он спал на пороге моей… моих покоев всю ночь, когда меня похитили. Это подтвердит любой из его воинов.
При мысли об этом Дэвид вспыхнул. Однако он не успел открыть рот, как позади него раздался какой-то шорох.
— И каким же жалким зрелищем это было для его людей, которые считали его любимцем женщин! — Оливер подошел и встал рядом с Дэвидом. — Не говоря уже о том, что он — великий воин, известный во всей Европе своим смертоносным искусством обращения с мечом, копьем, луком и любым другим оружием, которое вы можете назвать.
За нарочито приветливым тоном итальянца слышалась недвусмысленная угроза. Дэвид мог только надеяться, что у разгневанного пэра хватит рассудительности учесть это.
Астрид, несомненно, учла. Она, задрав голову, одобрительно посмотрела на Оливера и решительно кивнула:
— Добрый человек.
Леди Маргарита слабо улыбнулась, но больше никак не отреагировала.
— С той ночи, — продолжила она, — я, разумеется, нахожусь под защитой короля.
— Который, судя по тому, что я слышал, норовит свести вас с вашим рыцарем при каждой возможности. Невольно закрадывается мысль, что вы в конце концов все же являетесь определенной наградой.
— Глупец! — восторженно прошептала Астрид.
Дэвид шагнул вперед. В некоторых случаях он охотно пользовался своими внушительными размерами, чтобы запугать противника.
— Ваши измышления оскорбительны, сэр.
Галливел шарахнулся назад, толкнув сына. И этот джентльмен, уже далеко не юноша, поскольку приближался к пятидесятилетнему рубежу, схватился за пустые ножны. Отец остановил его повелительным жестом.
— Полагаю, мне позволительны желчные высказывания, поскольку меня лишили невесты, — мрачно посетовал он. — Но речь не об этом. Мне обещали не только саму
— В результате вы обретете лишь смерть, — вздернув подбородок, заявила леди Маргарита. — Вспомните о проклятии трех Граций.
— Чушь! Когда вы станете моей женой, я покажу вам, как болтать подобную ерунду!
— Я так понял, — заметил Дэвид, по-прежнему не повышая голоса, чтобы окружающие не могли его услышать, — что помолвка была обманом и вы прекрасно об этом знали. К чему отрицать очевидное, когда дело зашло так далеко?
— Я практически не был знаком с леди Мильтон и даже не представлял, какова ценность приза, которого меня лишили. Но теперь осознал размеры своей потери. Меня обманули, уговорив отказаться от нее за такие гроши.
Астрид тряхнула головой:
— Полагаю, это было нетрудно.
Галливел бросил быстрый взгляд на карлицу и снова перевел его на Маргариту.
— Закройте рот вашей жабе или я сделаю это сам.
— Вот уж нет! — неожиданно вмешался Оливер. Из ножен, спрятанных в складках камзола, он достал кинжал с обтянутой кожей рукоятью — но так, что заметить оружие могли лишь участники конфликта. — Ия буду вам весьма благодарен, если вы больше не станете называть нашу храбрую крошку жабой.
Астрид, раскрыв рот, смотрела на него во все глаза, которые у нее подозрительно блестели. Впервые ей нечего было сказать.
— Оливер, — попытался успокоить оруженосца Дэвид, заметив, что сын Галливела, выругавшись, нащупывает обеденный нож, свисающий с пояса.
— Довольно!
Суровый приказ долетел до них с возвышения. Генрих встал и подошел к его краю.
На зал, словно удушающий покров, опустилась тишина. Взоры всех присутствующих обратились к королю. Он медленно окинул придворных взглядом стальных глаз и, недобро прищурившись, перевел его на живописную картину в конце зала.
— Милорд Галливел, — с нажимом произнес Генрих VII, — ты и твои люди, должно быть, устали после путешествия. Можешь оставить нас и предаться отдыху.
Это был приказ, облеченный в форму любезности. Судя по шепоту, облетевшему зал, никого ввести в заблуждение не удалось.
Стареющий пэр неуклюже поклонился — мешала едва сдерживаемая ярость. Наградив свирепым взглядом Оливера, Маргариту и Дэвида, он резко дернул головой, давая знак своему сыну, и, пятясь, стал двигаться к дверям.
— И вы, леди Маргарита, — продолжал Генрих, — мы дозволяем и вам удалиться.
Она вспыхнула, но покорно склонилась в изящном реверансе.
— Благодарю, ваше величество. Мы с Астрид желаем вам приятно провести вечер.
Дэвид не мог допустить, чтобы она шла одна по сумрачным коридорам замка, освещенным только факелами.
— Если позволите, сир, — произнес он, — я провожу леди к месту отдыха.
— И я, — подхватил вконец обнаглевший Оливер.
По лицу монарха мелькнуло нечто среднее между раздражением и весельем. Он щелкнул пальцами и бросил: