Вкус тьмы
Шрифт:
Жгучий ком скорби, засевший у меня в груди, с каждым днём поглощал меня всё больше.
После недели поисков Лилий Лорен разложил карту у себя на коленях и сказал:
— Мы обследовали всю территорию вокруг лазарета. Нам придётся разбить лагерь на ночь, чтобы добраться до новой территории.
Квейн и Блоха подняли головы от своих тарелок. Они загребали еду лопатами с тех пор, как мы вернулись с последней вылазки. Мы уселись вокруг очага.
Я проигнорировала намёк Лорена.
— Ладно. Завтра мы принесём наши спальные
Он на мгновение замолчал.
— Но шансы на нахождение… э… Лилии, которая далеко отсюда, очень высока.
— Ты можешь остаться здесь, Лорен. Я не собираюсь сдаваться.
— Ага. Так и думал, что ты это скажешь.
— Тогда почему ты поднял этот вопрос? — спросила я.
— Потому что это нужно было сказать. И хотя ты не хочешь этого слышать, это правда. Но если это то, что тебе нужно сделать… тогда мы пойдем с тобой. Тем не менее, я планирую быть голосом разума, нравится тебе это или нет.
Блоха и Квейн опустили головы. Трусы.
— Я не сдамся, — повторила я. Погрузив ложку в суп, я перемешала его. С тех пор как Керрик исчез, у меня пропал аппетит.
— Ладно. Ты хочешь пойти дальше на восток или свернуть вдоль ручья на север? — спросил Лорен, указывая на карту.
Ни в том, ни в другом месте поблизости не было Лилий.
— У ручья на север.
— Нам понадобится целый день, чтобы добраться туда. Как рано ты сможешь выйти завтра?
Остаток вечера мы провели, обсуждая наши планы.
Прежде чем отправиться спать, я осмотрела пациентов. Большинство из них уже спали, но один из вновь прибывших продолжал бодрствовать. Он упал в канаву и сломал левую ногу ниже колена. Джинджер наложила на неё шину. Хотя он утверждал, что чувствует себя прекрасно, невозможно было не заметить его скованных движений и напряженного выражения лица.
Я посовещалась с дежурной сиделкой.
— Кто-нибудь давал рядовому Дэвину обезболивающее?
— Да, он выпил чашку битуайта.
— Как давно?
— Сразу после ужина.
Ему не должно быть больно. Я вернулась к его постели. Дэвина привезли сегодня утром. Я быстро осмотрела его, обнаружила сломанную ногу и позволила Джинджер делать остальное. Возможно, я поторопилась. Исцеляющая магия сосредоточилась во мне. Когда я положила руку ему на лоб, я позволила своей магии перетечь в Дэвина.
У него была сломана нога в двух местах, а не в одном, и пара сломанных рёбер и растяжение лодыжки. Неудивительно, что одна чашка битуайта не помогла. Я позвала сиделку, и после того, как он выпил ещё одну чашку, мы перевязали ему рёбра и лодыжку, а также обездвижили всю ногу. Я оставалась с ним, пока морщины на его лбу не разгладились и он не заснул.
Чувство вины пульсировало во мне вместе с постоянно присутствующим горем. Если бы мне не хотелось так быстро уйти этим утром, я бы воспользовалась своей магией и узнала, насколько серьезны травмы молодого человека. Он не страдал бы весь
Я лежала без сна у небольшого костра в своей пещере и смотрела на языки пламени. Наши планы на завтра предполагали, что меня не будет как минимум два дня. И ради чего? Чтобы сохранить надежду? Сделать что-нибудь, что угодно, только чтобы я могла сказать, что не сдаюсь. Прекращение поисков не обязательно означало, что я потеряла надежду. Или смирилась с его смертью.
Мы были на войне, и пациенты нуждались во мне. И я не могла забыть о своем обещании Матушке, хозяйке гостиницы «Фонарный столб». Она так много сделала для меня, придумав мне маскировку, чтобы я могла работать под прикрытием в армии Эстрид. Я пообещала ей, что позабочусь о безопасности её дочери, Мелине. Мелину призвали в армию Эстрид, а затем отправили в монастырь в Чинска Мейр за то, что она не была девственницей. Пока Мелина была в безопасности от войны, я ни за что не позволила бы ей оставаться в тюрьме.
Я сообщу ребятам о своём решении утром. По крайней мере, теперь у меня будет время придумать, как спасти Мелину, пока мы с Блохой будем экспериментировать, чтобы выяснить, насколько сильна его магия.
Даже после принятия трудного решения сон всё ещё ускользал от меня. Я обдумывала другие трудные решения и задумалась, что Селина сделает с Тохоном. Она должна была знать, что я откажусь исцелять его. Если не… Я села. Если только у неё не было Керрика!
Мы предположили, что после нашей встречи она укрылась в безопасном месте. Но что, если она вернулась? Что, если она увидела, как Керрик выходит из пещеры, и схватила его? Что, если Зепп поместил его в магический стазис, чтобы Селина могла договориться со мной? Жизнь Керрика за жизнь Тохона.
Я поникла. Она бы уже прислала гонца. И я бы не стала исцелять Тохона. Даже ради Керрика. Или Белена. Если бы он был её пленником, что мы не подтвердили. Плюхнувшись обратно на свой спальный мешок, я выдержала очередной приступ печали и пожалела, что моя целительная сила не может исцелить разбитое сердце.
* * *
Утром я собралась с духом. Хандра ничего не изменила бы. Но действия могли. Я сосредоточилась на позитиве. Например, на магии Блохи. Если Белена коснулся Зепп, у нас был способ освободить его.
Обезьяны и Блоха не были удивлены изменением планов. В их сгорбленных позах сквозило печальное смирение. Блоха наклонил голову так, что его длинная чёлка закрыла глаза.
— Не сдавайтесь, — сказала я. — Я не сдаюсь. Керрик — самый упрямый человек из всех, кого мы знаем. Так или иначе, он проявит себя. Но сейчас нам нужно сосредоточиться на Блохе.
Блоха поднял голову.
— На мне?
— Да, — я села рядом с ним. — Нам нужно определить масштаб твоей новой способности и выяснить, настоящий ли ты маг смерти. Мы знаем, что ты можешь снять стазис, но можешь ли ты погрузить кого-нибудь в него?