Вкус убийства
Шрифт:
– Не понял, – ввинтился в разговор третий, небольшого роста крепыш с бешеным взглядом черных глаз. – А Настю? Я за что отстегиваю?!
– Не горячись, дорогой! – Савчук вложил все свое актерское обаяние в улыбку. – Всех ваших девочек раздену, все будете довольны. А сейчас извините, очень тороплюсь, сами понимаете – съемка!
– На, возьми. – Строгий мясник сунул ему пакет, где лежал кусок свинины. – Пусть твоя жена отбивные сделает. Ты должен много есть, чтобы женщин раздевать! – И гулко загоготал на весь рынок, так громко, что покупатели и продавцы невольно оглянулись.
– Мы в
Владлен Савчук, артист театра и кино, завернул на рынок по пути на ночную съемку. Он работал ведущим одной из самых популярных в последнее время телевизионных программ – «Взрослое шоу». Ему повезло: когда команда телевизионщиков, которым платил этот фармацевтический олигарх Голембо, искала ведущего, знакомые сразу указали на него. Болтлив, весел, обаятелен, находчив – то, что надо! И теперь его лицо стало безошибочно узнаваемым. Конечно, артист и раньше не мог пожаловаться, что его не узнают на улицах, но то была публика избранная, театральная. «Взрослое шоу», к удивлению Влада, сделало его популярным среди тысяч и тысяч простых смертных.
После атаки рыночных продавцов и ажиотажа вокруг шоу настроение артиста стало приподнятым, адреналин в крови бурлил. «Вот вы как, ребята, раскочегарились! – подумал он уже в своем автомобиле, выезжая на проспект. – А ведь такие, как вы, как раз и определяют рейтинг передачи. Пока вам нравится то, что мы делаем, пока десятки тысяч мужиков в субботу вечером с бутылкой пива или с чем покрепче прилипают к экранам своих телевизоров, а их жены пишут возмущенные письма на телевидение, депутатам и всяким разным чиновникам, а их дети-подростки втихаря переписывают на диски или скачивают из Интернета любимую программу – шоу продолжается».
Актер покосился на заднее сиденье, где лежали пакеты, щедро наполненные бананами, мандаринами, свежей клубникой. Заботливо укутанный в три слоя, истекал соком мясной балык; букет роз, какой подносят только в день премьеры, наполнял салон тонким ароматом. Рыночные любители стриптиза постарались! Савчук ощутил приятный прилив тщеславия, подмигнул сам себе в зеркало и припарковался возле ночного клуба «Франклин».
Клуб всеми оттенками напоминал долларовую банкноту, дизайнер скопировал интерьер именно с этой купюры зеленого цвета. Сходство с американской валютой поддерживал еще и стиль ампир, имперский символ воспевания доблестей. Он окружал вошедшего со всех сторон, как в шкатулке, своими амурами и венками, копьями и львами, букетами и тяжеловесными гирляндами плодов.
Под лепным декором и зеленью с золотом обычно расслаблялись обладатели зеленых денежных знаков. Самые горячие дни в ночном клубе «Франклин» выпадали на выходные и праздники. Тогда в казино торжествовали рулетка и коварный «Блэк Джек», любители кия озабоченно и сурово резались в бильярд, а любители стриптиза под танцы девушек у шеста напивались в данс-зале до полного онемения. Но сегодня, в понедельник, в свой законный выходной обслуга «Франклина» вышла на работу из-за съемки «Взрослого шоу». Нашумевший телепроект освещал своей славой клуб и приносил немалую прибыль владельцу, а рядовым работникам – лишнюю мороку.
Бармены
Вера Лученко уже некоторое время сидела за одним из столиков и наблюдала за полуголыми девушками на сцене. Они делали что-то не вполне понятное, без конца прерываемые режиссером телепередачи. Вячеслава Голембо нигде не было видно. Ничего удивительного: судя по телефонному разговору, он упрям и своеволен, а значит, попробует испытать доктора-следователя каким-то способом. Возможно, и своим отсутствием. «Ну что ж, – решила она, – минут пятнадцать посмотрю это шоу, а потом домой пойду».
Тут сбоку, из-за сцены вышла ярко раскрашенная женщина в нарядном с блестками платье и невероятном головном уборе из перьев. Она негромко напевала: «Это игра-а-а… М-мм… Это игра-а-а-а! Эй, официант! Принесите мне мартини, пожалуйста. Ля-ля-ляяяаааа…»
Она повернулась к операторам и спросила:
– Свет нормально падает?
– Лидка, ты, что ли? – позвала ее Вера.
Женщина изумленно посмотрела на нее.
– Верунчик? Вот это да!
Она подошла и села за столик.
– Я не спрашиваю, как ты меня узнала, – сказала она, отхлебывая вермут из бокала. – Уже привыкла к твоим способностям. Ты можешь узнать человека после пластической операции и поменявшего пол… Но что ты здесь делаешь?
– Меня пригласили тут встретиться. По делу… А ты? Впрочем, понятно.
– Меня тоже по делу! – рассмеялась Лида. – Я просто подрабатываю. Пою и немного танцую во время вступления. Работы десять минут, гонорара больше, чем в театре, в пять раз… Только вся слава достается ему. – Она кивнула на Савчука, который переговаривался с режиссером. – Ну и как тебе тут? Нравится?
– Какие вы, артисты, завистливые, – усмехнулась Вера. – Нравится? Не знаю. Тут все как-то… По-другому. Не так, как я себе представляла. Объясни, пожалуйста, зачем девушки без конца бросают этот кубик?
– Тренируются. Он у них все время выкатывается из кадра, поэтому девушкам приходится бросать его снова. Все, что происходит в телепередаче, должно быть в кадре. Ты вообще наше шоу когда-нибудь видела?
– Не-а! – улыбнулась Вера, делая глоток кофе из маленькой зеленой чашечки с надписью «Франклин». – У меня не хватает времени. То дежурство в клинике, то пациенты. Но мои коллеги-доктора, особенно мужчины, словно с ума посходили – только и обсуждают эту передачу.
– А бабье ругает? – догадливо ухмыльнулась подруга.
– Аякже! – весело откликнулась Вера. – Говорят: «Такая гадость, такой разврат!» Но лично я пока ничего развратного не вижу. Если ты мне объяснишь суть происходящего, я тогда, может быть, и смогу оценить степень развратности! – Женщина поставила пустую кофейную чашку на маленькое зеленое блюдце и посмотрела на собеседницу своим серо-синим взглядом.
– На самом деле все просто. Ведущий задает барышням вопрос. Ответ – слово из шести букв, закрытое на табло. Девушка должна угадать его по буквам.