Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II
Шрифт:
Это невозможно. Разве что в рассказе Эдгара По, но это не рассказ, это жизнь, и погребения заживо просто не могло быть, потому что труп забальзамировали.
Майкл коснулся ткани кончиками пальцев — чистый шелк — и сдернул покрывало с гроба, словно занавес перед началом пьесы.
На крыше склепа заухала сова. Одна, нет, две или три совы. Настоящий хор.
Полированное красное дерево блестело и отражало свет фонарика. Майкл разрывался от противоречивых желаний — со всех ног помчаться к двери и прижаться ухом к гладкой крышке.
Разум
«Подними».
Слово звенело в мозгу, будто колокол.
Выдох замерз в глотке.
Но это слово не было произнесено вслух, его словно передали прямо в сознание.
Майкл ждал… но звук не повторялся.
И, что самое удивительное, Майкл узнал голос отца, его властный, надменный тон, который тот использовал при жизни.
И Майкл, словно ничего не изменилось, ощутил прежнюю готовность без раздумий выполнить приказ.
Но что поднять? Крышку гроба? Что еще это могло означать?
Но ведь это безумие. Кто стал бы это делать?
Зачемему это делать?
«Подними».
На этот раз голос был нетерпеливым. Требовательным.
И это определенно был голос отца. Тот же голос, который отчитывал Майкла за желание вступить в школьный театр вместо футбольной команды — «Театр, Господи прости. А почему бы тебе сразу не нарядиться в юбку?» — или за попытку поступить в художественный колледж Оберлина вместо настоящего колледжа вроде Нотр-Дам.
Майкл сразу терял решимость. И раз уж его отец там, разве ему не следует сделать, что просят? Господи, да как он может отказать отцу? Особенно в таком простом деле. Приподнять крышку гроба.
Что может быть безобиднее?
Совы ухали снова и снова, словно торопя его. Ветер стучался в стеклянные двери.
«Подними!»
И Майкл опять, как и на протяжении всей своей жизни, ощутил неспособность сопротивляться этому голосу. Руки, заледеневшие так, что он почти не чувствовал пальцев, потянулись к крышке гроба…
На следующее утро, в 5:30, Ричард доехал от общежития на Лэйк-Шор-драйв до отцовского дома. Никто еще не проснулся, но он быстро дошел до комнаты Майкла, постучал, выждал несколько секунд и толкнул дверь.
Майкла не было, и кровать — к радости Ричарда — выглядела нетронутой.
В кабинете он нашел бумаги с новым логотипом компании именно там, где вчера намеренно их оставил, а ключ от склепа, как он и надеялся, исчез.
Шагая в кухню за кофе, Ричард не удержался и начал насвистывать.
Когда
На вершине холма Ричард остановился и поставил «бентли» на ручной тормоз: на земле уже образовалась ледяная корка.
— Хотите подождать в машине? — спросил он.
Мать кивнула, прижимая к носу платок. Сисси ответила:
— Да, посмотри сам. Скажешь, как все прошло.
Ричард в любом случае собирался проверить все сам. Без свидетелей, без помех, без неожиданных реакций. Он вышел и зашагал по хрустящему насту в сторону склепа. Если Майкл и наследил здесь ночью, снег все скрыл.
У двери Ричард остановился, перевел дыхание и, сунув руку в карман за дубликатом ключа, крутанул ручку. Она повернулась.
Открывая дверь, Ричард не знал, что предстанет его взору, но уж точно не ожидал увидеть Майкла, лежащего на гробу и укутавшего ноги в алую ткань.
— Сюда явно стоит добавить систему отопления, — сказал Майкл.
Ричард застыл как громом пораженный. Найди он брата скончавшимся от холода, он бы не удивился. Найди Ричард Майкла, забившегося в угол и лепечущего от страха, он счел бы случившееся в порядке вещей. Но это…
Хотя определенный подъем духа Ричард все равно ощутил.
Майкл сбросил ноги с крышки, позволив ткани соскользнуть на пол вышивкой вверх. Когда Ричард спросил отца о том, что значат эти слова, тот ответил: «Это латынь. „Где есть воля, будет и путь“. Это станет новым девизом компании».
Ричард был не против, хотя и не понимал, как эта фраза связана с продажей импортного камня.
— Ты привез остальных? — спросил Майкл, наступая на ткань.
— Они в машине.
— Так чего же мы ждем?
Надежда Ричарда все крепла, хотя на всякий случай он приготовился изобразить шок и осуждение. На тот случай, если он ошибся.
— Но что ты тут делал?! — воскликнул он, и ледяной взгляд Майкла был лучшим ответом на его вопрос.
Он не ошибся. Все сработало.
— Нам и вправду нужно это маленькое представление? — Майкл перешагнул порог с уверенностью, которая была ему не свойственна.
Снаружи, на свежем воздухе, Майклу пришлось закрыть глаза на пару секунд, чтобы привыкнуть к яркому солнцу и снегу. И чтобы внутренне собраться. Если уж он решил это продолжать, нужно вспомнить все, что он когда-либо читал о персонаже, игре и интонации. И скрывать свои истинные чувства, скрывать возмущение и злость, приправленные осознанием того, что все предали его… скрывать то, что клокочет внутри.