Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II
Шрифт:
Больничная кровать была пуста.
Вначале Кагоме даже не поняла, что видит, сознание отказывалось это воспринимать, не хотело реагировать. Она сбежала по лестнице, оступилась и чуть не упала с последних пяти ступенек, выбежала в гостиную и оглянулась — кухня, настил, срань господня, он же не сбросился с настила? — и не увидела ничего и никого.
— Джои? — позвала она.
Снова осмотрелась, почти ожидая увидеть незнакомца в фетровой шляпе. Он
— Джои?
И тут Кагоме услышала звук. Один короткий всхлип из ванной. Поскальзываясь на деревянном полу, Кагоме подбежала и дернула ручку. Ванная оказалась заперта.
Кагоме заколотила ладонью по двери.
— Джои? Это я.
— Я убил Брини.
Кагоме застыла, не донеся ладонь до двери.
— Что?
Всхлип. И жуткий, прерывистый свист дыхания.
— Джои, пожалуйста.
— Это был не я. Я ничего не мог поделать. — Он говорил очень четко, словно в конце концов проглотил опухоль целиком или вырвал ее в отчаянной попытке сопротивления.
— Джои.
Всхлип.
Осторожно, почти брезгливо, каким бы странным это ни казалось после всего, что она видела и делала, когда ухаживала за мужем, Кагоме оглянулась в поисках кошки. Брини принадлежала Джои, это была его кошка, и Кагоме так и не смогла к ней привязаться. Но она любила кошку за то, что та любила Джои.
Господи, неужели кошка там, с ним?
Упав на колени, Кагоме прислонилась лбом к двери и закрыла глаза, изо всех сил желая просочиться сквозь дерево.
— Джои, пожалуйста.
— Я словно потерял контроль над своими руками. Они были как чужие.
Хрип. Бульканье. Долгая тишина. Всхлип.
— Кажется, я полностью оторвал ей голову.
Кагоме сдержала всхлип, чувствуя, как сжимаются пальцы, словно становятся когтями, способными процарапать дверь. Открыв глаза, она увидела кошку. Сонная Брини лежала на больничной койке в том же положении, в котором ее наверняка оставил Джои, выбираясь из кровати, вылизывала лапу и поглядывала на Кагоме из-под полуопущенных век.
— Джои? Джои, Бринни в порядке. Она здесь.
Тишина. Настолько долгая, что Кагоме поймала себя на том, что дует на дверь так, словно воздух мог пробиться сквозь дерево и опухоль и добраться до обессиленных легких Джои, вдохнуть в них жизнь. Она поняла, что произошло. Такое бывало. Одно из новых лекарств — за которыми уже никто не следил, — вступило в реакцию с другим. Или их накопилось так много, что организм не выдержал и выдал бред. А теперь у ее мужа приступ. И она ничего не может сделать, только говорить с ним.
— Кагоме? — голос Джои снова зазвучал иначе, стал тонким, как у семилетнего мальчика. — Кагоме, я не хочу умирать идиотом. Пожалуйста, я не хочу
— Что? О чем ты?
— Который час?
— А? Около часа ночи, или…
— Число? Какое сегодня число? Как долго я уже такой?
Печальный? Больной? Умирающий?Она слышала, что он умирает. Хрип в горле сменил тональность, стал глуше, как задыхающийся мотор. Кагоме заплакала и оглянулась. Человек в фетровой шляпе стоял на верхней площадке лестницы.
И она четко видела его, видела галоши, край плаща, ноги до колен. «Нет», — подумала Кагоме, вскрикивая и оглядываясь в поисках чего-нибудь тяжелого. Того, что можно бросить.
«Я буду жить у тебя во рту».
— Нет, — раздался из-за двери булькающий голос Джои. — Господи, только не так. Сколько? Я убил… Нет, я не буду. СКОЛЬКО?
Глухой стук, словно Джои колотил себя по груди. Или бился головой о стену.
— Джои… — Кагоме не сдерживала слез.
— Не хочу быть идиотом. Я хочу быть собой.
— Джои, ты был собой с тех пор, как я…
— Сколько? Назови мне дату. Сколько я там провалялся? Я убил…
— Никогда, — прошипела она. — Никогда, ни секунды, муж мой, ты не валялся.
Кагоме моргнула, заметив, что человек в шляпе приблизился. Теперь он был в трех ступеньках от балкона, видимый уже по пояс. И он не шевелился. «Я знаю тебя».Как только Кагоме подумала это, он оказался на пять ступенек ниже, не шелохнувшись, прижимая к бокам свои длинные руки. Она словно смотрела плохо смонтированный фильм.
«Потому что тебе всегда будет нечего сказать».
Фетр. Фетрррр…
Кагоме охватила жуткая паника, желание вскочить и убежать, но она не могла пошевелиться. Слово перекатывалось на языке. Снова и снова. Фетр. Бесполезное слово, бесполезная шляпа, которую никто больше не носит. Никто из ее знакомых. Откуда она знает это слово?
— Я убил Брини. Кагоме, КОТОРЫЙ ЧАС?
— Константинополь! — внезапно выпалила она и услышала, как ахнул ее муж.
Существо на лестнице мелькнуло и приблизилось. Все также не шевелясь. Теперь Кагоме видела поля его шляпы и низко опущенную голову. Он прятал лицо.
— Ну же, — пробормотала Кагоме. Кому из них? Она не знала, и это было не важно.
— Калькутта, — прошептал Джои, стиснув зубы, чтобы сдержать кашель, и Кагоме запрокинула голову, почти улыбаясь. Почти.
— Мошенничаешь, — сказала она, чувствуя, как текут по щекам слезы. — Название еще не сменили.