Вкус вишнёвой лжи
Шрифт:
Зато после месячного запоя всё встало на свои места. Нельзя ставить баб на первое место, любить их без памяти и быть настолько наивным, чтобы ничего не соображать. Вообще с бабами связываться — себе дороже. Прав был Назар, все они одинаковые. Все до единой.
Звонок в дверь.
Ну, почти все.
Отрываюсь от новой плазмы и направляюсь к двери. Поворачиваю ключ, открываю преграду.
— А ты рискованная, — усмехаюсь.
— Испугался моего папочку? — улыбается.
Пожимаю плечом, отступая в сторону.
— Назар
— В курсе. Просил передать.
Ира переступает порог, протягивает пакет и, пока я закрываю дверь, начинает раздеваться. Снимает красную шапку, смахивает с неё снег, шумно вздыхает. Лицо девушки раскрасневшееся из-за мороза, зато глаза светятся так ярко, словно Ольханская только что выиграла медаль на Олимпиаде. При чём как минимум серебряную.
Я помогаю Ире снять верхнюю одежду и, пока девушка расстёгивает сапоги, ухожу к столу.
— А где Костян? — спрашиваю я, вытаскивая из пакета несколько банок с полирующими средствами для моего байка. И ещё какие-то нужные ништяки.
— Работает.
— Так, я не понял, вы с ним мутите или нет? — поворачиваюсь к Ире — та, взъерошив волосы, проходит к дивану, но не садится.
Облокачивается о спинку и встаёт лицом ко мне.
— Нет. Мы с ним не мутим, — выделяет каждое слово. — Просто в последнее время часто общаемся. Это разные вещи. Он меня… — осекается. — В общем, помог справиться с ситуацией в школе.
Хм. Звучит как-то двусмысленно.
— Как там… — хочу сказать «Элли», но передумываю. — Как в школе?
Ольханская отмахивается, всё ещё пытается отойти после мороза и отогреться. Я вижу это по её лицу.
— Спокойно, — улыбается. — По началу, конечно, доставали, да и Элли подливала масло в огонь. Несла пургу всякую. Типа, я отбила у неё парня из-за денег, а потом затусила с его другом. Да и Костя только хуже делал. Приходил в школу и запугивал всех. Меня из-за этого ещё больше чмырили. В общем, неприятная ситуация.
Убираю банки в шкаф и поворачиваюсь к девушке. Стоит в своей бежевой кофточке и в джинсах, волосы растрёпаны, ни грамма косметики, щёки всё ещё красные. Ни в какое сравнение с идеальной Элли не идёт. Зато живая, настоящая. Не искусственная.
— Да плевать, — замечает мой взгляд. — Осталось доучиться полгода и всё.
— А потом куда?
— Не знаю, — пожимает плечом. — Не думаю, что буду куда-то поступать.
Ничего не отвечаю — спорить на эту тему не хочется, к тому же её право, что делать со своей жизнью. Глядишь, после выпуска передумает.
— А ты как? — наконец решает спросить Ольханская.
Это последнее, о чём я хочу с кем-либо разговаривать.
— Отлично, — заверяю её. — Решил байк перебрать, — киваю в дальнюю часть студии, где за кучей хлама стоит наполовину разобранный мотоцикл.
Не знаю, замечает Ира его только сейчас или просто делает вид, что удивлена. Девушка оценивает обстановку в квартире,
— Я хотела поговорить на счёт Кости, — вдруг выдаёт Ира. Я хмурюсь. — Меня напрягает то, что он слишком сильно скорешился с моим отцом.
— Что? — выпаливаю. — Я не знал… Он ничего не говорил. Погоди, в каком смысле скорешился?
Отстраняюсь от стола, собираясь подойти поближе к Ольханской, но резко меняю траекторию, оказываясь возле холодильника. Достаю вишнёвый сок, хлопаю дверью.
— В прямом, — пристально смотрит на меня. — Однажды папа припёрся ко мне и застал Назарова. Тот чинил мне конфорку в плите, — поджимает губы. — Ну, и понеслось. Теперь отец думает, что я с Костей встречаюсь. Сюсюкается с ним как с сыном. Костя то, Костя это. Какой хороший мальчик, вы отличная пара и бла, бла, бла. Меня это напрягает, — признаётся.
— А Костян что? — делаю глоток холодного напитка и только потом предлагаю девушке. Та кивает.
— Что, что, — передразнивает. — Играет с огнём твой Костян. Ведёт себя как ни в чём не бывало. Как будто они старые приятели. А я постоянно думаю, что отец что-то вынюхивает, пробивает Назарова по базам, ищет, подозревает. В последнее время начал часто приходить ко мне и спрашивать, как дела у моего друга.
Морщится. Наливаю в стакан сок и подхожу к Ире, протягивая. Девушка благодарно улыбается и забирает сок, случайно задевая мои пальцы. Тело пронзает напряжение, но, думаю, не из-за контакта, а из-за слов гостьи. Костян реально заигрался.
— Если твой отец пронюхает, что я друг Назарова, то это конец. Я не знаю, что Макеева наплела ему про меня, но… она ведь в курсе о похищении, видела Костяна в деле. Думаешь, всё будет в порядке?
Ира делает несколько жадных глотков, облизывает губы и пару секунд молчит. Вздрагивает из-за холода. Думает. Я стою рядом с ней в паре шагов и пристально вглядываюсь в задумчивое лицо девушки, её нахмуренные брови, плотно сжатые губы, ямочки на щеках.
— Я не знаю, — поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. — Вообще ни хера не знаю. Но мне не нравится эта ситуация. Жопой чую, что что-то всплыть должно. Что-то, о чём мы забыли.
Например, бита на дне реки. Под снегом и льдом, увязшая в иле. Интересно, сколько хранятся отпечатки и ДНК? Если спустя полгода её отыщут, смогут ли определить виновника?
Или, ещё хуже, какая-нибудь копия видео просочится в сеть. Назар не мог всё удалить, что-то где-то должно остаться. Но если ничего не всплыло за последние месяцы, почему должно именно сейчас?
— Я поговорю с ним, — обещаю я. — А тебе стоит держать его подальше от отца.
Ира корчится.
— Чё вот я вообще с вами связалась! — бурчит, смешно морща носик.