Вкус власти
Шрифт:
Работая на удивление слажено, мучители исхлестали Ковку с ног до головы. Но если Плотный орудует плёткой еле-еле, то Нервный старается от души. Гадкая плётка буквально порхает у него в руках. Ковка поперхнулся собственным криком. На животе, груди, ногах и руках не осталось живого места. Даже лицо пылает огнём. Словно и без того мало мучений, Нервный подло бьёт коленом прямо в пах.
Ковка превратился в кровоточащий обрубок. Удары плётками слились в один бесконечный водопад боли. Всё тело полыхает огнём. Каждая мышца, каждый нерв стонет под свистом пушистых плёток. Невозможно пошевелить
От бессилия, боли и злобы Ковка мучительно замычал. Крепко сжатые зубы едва не крошатся друг об друга. Лицо пылает. Избитые глаза залиты кровью, мир окрасился в багровые цвета. Очередной подлый удар в пах вывернул желудок. До жути кислая слизь толчком прорвалась сквозь плотно сжатые губы и через нос. Ковка превратился в тугой комок натянутых до предела нервов. Но вдруг мучения прекратились.
– Давай перекусим, - Потный, широко зевая, опустил испачканную кровью плётку. – Никуда он не денется. Пусть повисит, подумает о своем нехорошем поведении. А там, глядишь, и говорить начнёт.
– Ну-у-у, давай, - нехотя согласился Нервный.
В последний раз Нервный что есть силы стеганул плёткой по лицу. Ковка с трудом разжал разбитые глаза. Нервный по-прежнему стоит рядом и поливает его тело пахучей жидкостью. И тут же ударил новый приступ разъедающей боли.
Казалось бы, новой ещё большей боли быть не может, но стекающая по голове, плечам, спине и груди жидкость вызывает всё новые и новые приступы разъедающей душу боли. Как будто на него льют расплавленную медь. В ноздри ударил зловонный, но хорошо знакомый запах – моча.
Какое унижение! Горькие слёзы хлынули из глаз. Он, гордый охотник племени Серого Волка, висит натянутый словно тетива лука, к тому же совершенно голый. Избит, истерзан, измочален с ног до головы, да ещё облит чужой мочой.
Мучители ни чуть не обращают внимания на зловонное амбре из крови, пота, мочи, блевотины и как ни в чём не бывало продолжают есть. Плотный развязал большой узелок и выложил на квадратный столик кувшин с водой, большую краюху нарезанного хлеба, пучок зелёного лука и несколько сваренных в мундире картофелин. Ковка уставился на блестящие на горлышке кувшина капли. Язык прилип к небу, приступ тягучей жажды стянул горло. Последний раз напиться свежей прохладной воды довелось перед тем самым проклятым походом с друзьями – целую вечность тому назад.
Нервный заталкивает в рот длинные стрелы луки, торопливо жуёт большой кусок хлеба и всё ни как не может усидеть на месте. Зато Плотный совершенно никуда не торопится. Закусывая варёной картошкой, насмешливо поглядывает на неровного сообщника. Нервный, сделав огромный глоток воды прямо из горлышка, с треском поставил кувшин на стол:
– Ну всё! Хватит дурака валять, пора за работу.
– Да куда ты всё спешишь? – кусая хлебную горбушку, недовольно возразил Плотный. – Не дай бог перестараемся. Сдохнет ещё. Тогда витус Саян нам точно головы свернёт. Может так расколется.
– Да знаю я эту сучью породу! – истерично воскликнул Нервный. – Из них каждое слово раскалёнными клещами тащить
Нервный вскочил на ноги. Хлебные крошки горстями посыпались с заляпанного кровью передника. Отлетевшая табуретка гулко грохнулась на пол.
Как!!! Опять?!! Ковка нервно дёрнулся всем телом. К горлу подступил комок горечи. Захотелось сжаться в комок, свернуться калачиком, но проклятый камень только равнодушно качнулся под ногами.
Первый удар мохнатой плёткой опять пришёлся по лицу. Адская боль громом и молнией разнесла в клочья останки силы воли. Ковка, судорожно дёргаясь всем телом, истошно завопил:
– Не-е-е!!! Не на-а-адо!!! Я! Я! Я всё скажу!!!
Но Нервный как будто ничего не слышит. Мохнатая плётка с визгом падает и падает на истерзанное болью тело.
– Гет! Прекрати! – вмешался Плотный.
– Что прекрати? – Нервный как будто только что очухался.
– Бить прекрати. Не видишь – дозрел клиент.
– Не-е-е! – упрямо возразил Нервный. – Опять упрётся.
– Нет!!! Нет!!! Не упрусь!!! – закричал Ковка. – Всё скажу! Всё!!!
– Ну вот видишь – не упрётся, - обрадовался Плотный. – Да отойди ты от него!
С видом обиженного ребёнка, у которого большой бука отобрал любимую игрушку, Нервный нехотя отошёл, но ужасную плётку так и не выпустил из рук.
Плотный, не вставая из-за стола, вытащил серый листок бумаги, чернила и палочку для письма.
– Имя? – спросил Плотный.
– Ковка.
– Прозвище есть?
– Нет.
– Род, племя?
– Белый Медведь, Серый Волк, - торопливо выпалил Ковка.
– Сколько человек успело перебраться через стену?
– Я один, - совершенно искренне ответил Ковка.
– Цель проникновения в крепость?
– Открыть ворота.
– Ага!!! Врёшь, зараза! – Нервный азартно взмахнул плёткой. – Чтоб этот щенок смог открыть ворота – в жизнь не поверю!
– Это правда!!! – истерично воскликнул Ковка. – Нас десять было! Мы, думали, нападём, внезапно! Получится!
– Поготь! – Плотный сурово глянул на Нервного. – Пусть говорит. Пока говорит.
– У-у-у, - Нервный недовольно насупился. – Ну если ещё брехать вздумает!
В голове даже мыслей о лжи не осталось. Сломленный и униженный, как на суду перед ликом Великого Создателя, Ковка честно и торопливо отвечает на многочисленные вопросы Плотного. Нервный с недовольной миной на лице маячит перед глазами. Влажная от крови и пота плётка по-прежнему болтается в его руках.
Допрос продолжался больше часа. Плотный исписал кучу листков. Мучителей интересовало буквально всё: имена остальных участников глупой попытки проникнуть в Тивницу, имя Верховного Вождя племени, настроение охотников, что едят, что думают, как звали напарника… И ещё, ещё, ещё до бесконечности. Ковка потерял чувство реальности. Кажется, будто прошла целая вечность с того ужасного момента, как его вздёрнули в этой комнате и повесили на ноги тяжеленный камень. Потерять бы сознание, уйти в спасительное небытие, но хлёсткие удары плёткой вновь и вновь возвращают его в кошмарную реальность. Наконец Плотный бросил на стол палочку для письма и произнёс: