Вкус желаний

Брукс Шелли

Дэймон усмехнулся.

— Бог любит своих детей, а дьявол наслаждается их болью и отчаянием. Я выгнал её, я был зол, она солгала! Она не имела права лгать мне! Я хотел довериться ей, но понял, что не смогу. Я не выкинул её вещи потому, что не собирался отказываться. Мне нужны были новые дозы. У моего желания появился вкус…»

Дэймон описывал доктору все ощущения: какой сумасшедший гнев испытал, узнав о попытке Кайла изнасиловать меня; о жгучей ревности к Франсуа,

Шону и другим мужчинам. Ему и нравились эмоции, и нет, ведь они были слишком негативны. Но Дэймон ощущал их острее.

«— Произошла путаница: я принял Мередит за подчинённую и вновь выгонял её не догадавшись. Мне стало её жалко! Она так сильно плакала и просила простить её… Я прочувствовал её боль, во мне что-то надломилось, был порыв ей довериться, но я не смог.

— Как думаете, сможете ли Вы полюбить эту девушку?

— Я не знаю. Я даже к родителям не испытывал этих чувств. Вряд ли. Но мне нравится, что она есть в моей жизни.

— Хорошо. У многих пар, где один любит, а другой позволяет, рождаются дети. Вы думали о детях?

— Исключено. Как я их полюблю, если не смогу отличить от других детей?»

Ну зачем? Зачем он дал это мне?! Для чего? Чтобы я разочаровалась? Чтобы не приезжала? Это просто невыносимо смотреть!

Я сделала паузу на несколько дней, прежде чем снова вернуться к записям. Я начала смотреть те, что были после того, как я ушла.

Дэймон был зол. Очень! Он хотел приехать за мной в Оттаву и силой вернуть обратно. Мой страх, что он бросит меня, не имел почвы. Дэймон провёл над собой очень много работы, чтобы переосмыслить всё. Ему меня не хватало, так и появилась «Павла». Он хотел даже на расстоянии «касаться меня». Другие женщины были, но «пресными, без вкуса».

Спустя год после моего ухода, Дэймон смог признаться доктору и самому себе, что любит меня. Мои фото, сделанные Франсуа развешаны по всей квартире, так же как и небольшие скульптуры с моим лицом. Дэймон учился узнавать меня кончиками пальцев. «Павла» писала об увлечении лепкой…

Я плакала, увидев, что вся его квартира как галерея посвящена мне.

Эпилог

Не верится, что я снова здесь! Ещё несколько шагов по глянцевой плитке здания аэропорта, и я вновь вдохну запах этого города.

— Торонто, — с придыханием произношу я, очутившись на улице.

Водитель такси припарковался перед высоким зданием бизнес-центра, на котором поблёскивали огромные металлические буквы «Т» и «Д». Мимо проходили люди в красивой дорогой одежде: мужчины в строгих костюмах, а женщины в стильных деловых нарядах, и каждый то и дело поглядывал на меня с интересом.

Я волновалась и никак не решалась войти, то и дело скользя взглядом по зеркальному, идеально чистому фасаду без намёка на засохшие

капли дождя или отпечатки пальцев. Поправив идеально ровные локоны, провела ладонью по дорогому бордовому платью-миди. Никогда ещё в жизни я не ощущала себя настолько «подходящей»: я подходила этому зданию идеально! Я дотянулась до вершины. Я дотянулась до Дэймона. Я знаю, он ждёт меня.

Я толкнула высокую стеклянную дверь, шагнула вперёд и очутилась в невозможно красивом холле.

— Добрый день, я к мистеру Грэму. Меня зовут Мередит Фэй, — обратилась я к охране.

— Проходите, мисс. Хорошего дня, — пожелал мужчина в чёрном костюме.

Створки лифта разъехались в стороны, открыв вид на светлый холл. У самой дальней двери за столом сидела Оливия. Заметив меня, она поднялась изо стола и, цокая каблуками, торопилась навстречу ко мне. Одета она так же, как и всегда: в белую блузку и узкую чёрную юбку-карандаш.

— Добрый день, мисс Фэй.

— Здравствуйте, Оливия. Дэймон у себя? — Я кивнула на его дверь.

— Да, проходите, — вежливо улыбнулась она.

В теле никак не уймётся дрожь из-за волнения перед встречей с любимым. Я качу за собой красивый бордовый чемодан и с ностальгией вспоминаю тот, со скрипучими колёсиками. Открываю дверь. У панорамного окна стоит совершенный мужчина, словно герой романов: красив, высок, плечист, в дорогом костюме, как мистер Дарси из «Гордость и предупреждение».

Он оборачивается ко мне и замирает на месте. Я одариваю Дэймона лучезарной улыбкой и захожу внутрь.

— Детка, ты здесь, — на выдохе произносит он.

— Да, Дэймон, я здесь. Я и дальше хочу быть вкусом твоих желаний.

Я бегу к нему, обнимаю и утыкаюсь в грудь, чтобы вдохнуть любимый запах. Дэймон прижимает меня к себе и целует в макушку. Я поднимаю на него глаза и произношу:

— Я соскучилась по тебе! Очень!

Дэймон берёт меня за запястье и кладёт мою ладонь на свой пах. Он тоже соскучился.

— У тебя же в чемодане есть запасные вещи?

Я угукаю.

— Хорошо, — говорит Дэймон.

Он подводит меня к рабочему столу и усаживает на него, из деревянного органайзера вытаскивает канцелярские ножницы и медленно разрезает на мне платье. Я вздрагиваю от прикосновения холодного металла к коже груди и тяну носом воздух. На губах Дэймона играет хищная улыбка, а в глазах желание.

— Ты охуенная, Мередит, — шепчет он, касаясь губами моей шеи, груди, живота.

— Дэймон, может, используем сегодня презерватив? Я тут вспомнила, что действие моего импланта почти закончилось. Его надо обновить от нежелательной беременности…

«Я помню, что Дэймон не хочет детей. Я принимаю это».

— Не нужно, — любимый качает головой. — Я хочу от тебя ребёнка, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Боже, Дэймон! — Глаза защипало от подступающих слёз. — Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, Мередит, и сильно боюсь тебя потерять.