Вкуси меня медленно

Шоуолтер Джена

Она была хорошенькой, низкой и немного пухлой. Обычно не спала с кем попало.

Краем глаза, Джексон увидел выходящего из одной из комнат мужчину. Хоть и не встречал его прежде, он знал, что это врач. В крыле тюремного блока не было никого, кроме женщин и тех, кто за ними присматривал.

К тому же, на мужчине были те же халат, перчатки и маска, что и на Джексоне. В руках у него был лоток, на котором находились пробирки с красной жидкостью. Кровь? Вероятно.

Джексон поборол войну

беспокойства. Нужно было, по крайней мере, отводить женщин в лабораторию, и там брать анализы. Так хоть немного безопаснее.

Но лучше охраны А.У.Ч. с иными справиться не сможет никто, и если жертвы были приманкой для Шонов, то шансы поймать их здесь были больше.

Дождавшись, пока врач пройдёт, Джексон вошёл в камеру Пэтти. Дверь автоматически закрылась за ним, и он несколько мгновений изучал обстановку.

Белые стены, белый пол – и то и другое в крови. Должно быть, она расцарапывала себя ногтями.

На его глазах сухие ферменты струями вырывались сквозь крошечные отверстия в кафеле, очищая и стерилизуя помещение.

Единственными вещами в камере были туалет и раскладушка. Пэтти сидела на ней, покачиваясь вперёд-назад, скрестив руки на груди.

Она разорвала свою одежду, оставаясь только в окровавленных лохмотьях. Тёмные волосы были запутаны, несколько прядей вырвано.

У её кожи был болезненный серый оттенок, как будто женщина умирала изнутри, и гниль начинала просачиваться сквозь поры.

– Здравствуй, Пэтти, – произнёс он, используя самый нежный тон. После возвращения было всё сложнее надевать маску спокойствия и невозмутимости. Джексон не знал, почему.

Нет, враньё. Просто не хотел признавать причину.

Мишке нравилось, когда он был самим собой, и Джексон хотел ей нравиться.

"Соберись, кретин". Продует этот допрос, и второго шанса не будет. Это уж точно. Джексон прикрыл взгляд терпением, так же как нос и рот маской.

Пэтти не отреагировала на его присутствие.

Джексон остался у двери. Другие жертвы нападали на него, налетая со скоростью пуль из пистолета, их останавливала только стеклянная перегородка.

– Я пришёл тебя проверить. Как ты?

Она продолжала пялиться в пол.

– Тебе что-нибудь нужно? Принести что-нибудь, чтобы было удобнее?

Молчание.

– Я говорил с Джо, – сказал Джексон честно. Разговор с парнем Пэтти состоялся ранее этим утром. Информации не добавилось, но беседа предоставила Джексону возможность навести мосты между ними. – Он скучает.

Женщина сглотнула.

Наконец-то. Реакция.

Теперь была отправная точка, и Джексон знал, что делать: установить связь.

– Если бы моя девушка заразилась смертельной болезнью, мне бы самому захотелось умереть.

Она – моя жизнь. – Он говорил себе, что слова были ложью, но не мог не вспомнить Мишку. Каждая мышца в теле напряглась. "Не сейчас". – Джо знает, что ты была не в себе, когда напала. Ему известно, что ты не хотела причинить ему боль.

Ничего.

– Хотя бы расскажи, как твои дела, Пэтти, чтобы я передал Джо. Он чертовски волнуется. Не спит, не ест. Боюсь, он может заболеть. Так скажи, как ты?

– А сам как думаешь? – пробормотала она невнятно. – Домой, домой, хочу домой.

– Я хочу помочь тебе туда попасть, – ответил Джексон, изо всех сил скрывая облегчение. Она заговорила. – Хочу, чтобы ты снова была с Джо. Только сначала ответь на кое-какие вопросы, ладно?

Женщина замерла, прекратила даже дышать.

Тут её веки медленно поднялись, и она посмотрела прямо на него, в тёмных глазах светилась осведомлённость.

Осведомлённость, которой не должен обладать человек в возрасте двадцати трёх лет.

– Те же вопросы, что ты задавал моим друзьям? – Теперь её голос был многоуровневым, и высоким, и низким, прямо как у Нолана.

Джексон удивлённо моргнул. Друзья? Насколько он знал, жертвы не были знакомы. Они не жили рядом, не работали в одних и тех же зданиях, не ходили в одни и те же салоны красоты. А с тех пор, как стали "гостями" в А.У.Ч, они уж точно, чёрт возьми, не контактировали.

– Что за друзья?

– Девушки из других камер.

– Откуда ты знаешь, что я с ними говорил?

Она улыбнулась, и было в этом что-то пугающее. Наверное, слишком острые зубы и наполненный слюной рот.

– Они сказали.

– Как? – Женщинам не позволялось покидать комнаты, и заходили в них только доктора. Более того, стены были звуконепроницаемыми, и говорить через них было невозможно.

Внезапно, свет в глазах Пэтти стал приглушённым, а взгляд рассеянным.

– Кто ты? – Слова снова были невнятными, а голос один.

Джексон сморщил лоб. Что. За. Хрень?

– Меня зовут Джексон. Я здесь, чтобы тебе помочь.

– Я умираю? – Она не стала дожидаться ответа. – Ему жаль. Он не хотел этого.

Он? Иной?

– Не хотел чего?

– Причинить мне боль.

– Уверен, так и есть. Как его зовут?

Женщина вздрогнула и крепче обхватила талию руками. Настолько сильно, что стали видны голубые вены.

– Пэтти, кто "он"?

– Не скажу, – произнесла она монотонно.

Защищает того, кто виноват в её состоянии? Скорее всего. Другие подобного не делали.

Казалось странным, что так поступала Пэтти, женщина, заговорившая с ним только потому, что он упомянул её любовь к парню.