Владения доктора Гальванеску
Шрифт:
– Большевичка!
– крикнул жандарм.- Держите ее! Это большевичка!
Сахно вскочила. Двое здоровенных солдафонов в тот же миг скрутили ей сзади руки.Чипариу оттолкнул одного из них. Однако в комнату вбежали еще несколько жандармов и накинулись на него. В коридоре слышались быстрые шаги множества ног.
– Большевики! Коммунисты!
– ревел офицер.- Арестовать их!
Сахно рванулась, удар в темя ослепил ее и оглушил.
Последнее, что видела она, теряя сознание,- это как Чипариу высадил стулом окно и выпрыгнул на улицу.
Заверещали
Белая мгла обступила Сахно, когда она шевельнула тяжелыми, окаменевшими веками. Белая мгла ослепила ее, и она снова закрыла глаза. Так пролежала она довольно долго, силясь заставить работать мысли и память. Однако ни мысли, ни память не хотели оживать. Только слух понемногу приспосабливался к тишине вокруг и начинал уже улавливать слабые, едва слышные звуки. Сахно напряглась и еще раз моргнула глазами. Белая мгла стояла недвижимо и тихо. Белая тьма и белый холод. Будто слепящая арктическая природа окружала ее.
"Однако же тьма не бывает белой..." - несмело затрепетала первая догадка. И тогда, наконец, Сахно пришла в себя.
Она была в комнате. В белой-белой комнате. Потолок, стены, ровное освещение и, казалось, сам воздух были одинаковы - проэрачно-белые или матово-белые. Пол тоже, она была уверена, мог быть только белым. Если повернуться - можно поглядеть.
Она двинулась. Болезненный стон невольно вырвался у нее из уст.
Тело задубело. Будто налитые оловом, отяжелели руки, ноги. Не было сил поднять их или шевельнуть ими.
Однако на ее тихий стон послышался ответ. Это был тоже не то стон, не то смех, не то кряхтенье. Сахно пригляделась.
Посмотрела на потолок, на стены вокруг - насколько могла увидеть, не двигаясь. Она не увидела ничего. И снова застонала, обессиленная.
Ответ послышался снова. Это был смех. Тихий, осторожный, однако радостный смех.
Кто-то был подле нее. Кто-то рад ее выздоровлению. Выздоровлению, ибо она не сомневалась уже, что выздоравливает после какой-то тяжелой болезни, начало которой не хочет подсказать ей предательская память.
Сахно собрала все силы, тяжело повернулась всем телом и еще раз оглянулась вокруг. Теперь она увидела человека. Не нужно было далеко искать - человек был подле нее, совсем близко от изголовья. Однако он тоже был белый, как комната, как освещение, и Сахно не сразу разглядела его. Человек наклонился к ее голове, тихо и радостно смеясь.
– Где я?
– наконец обрела дар речи Сахно.
– Что со мной?
– О, не волнуйтесь,- послышался ласковый шепот.- Вы в хорошем месте, и вам здесь неплохо.
Голос был как будто знакомый. Где-то слышала уже Сахно эти мягкие нотки, этот характерный тембр.
– Где же?
– вновь спросила она, только для того, чтобы услышать еще раз голос и узнать его.
– У меня,- послышалось уже более внятно и четко.
Сахно встрепенулась. Вот-вот должна была ожить память.
Вот-вот...
Однако почему, еще не угадав, уже дрожит она, протестуя,
– Но почему же? Как же это так?
Над нею склонился доктор Гальванеску...
– Вы удивлены?
– послышался наконец из белой мглы неприкрыто насмешливый вопрос.- Вы удивлены и... недовольны этим?... Вы молчите?
Сахно молчала. Она не могла, она не хотела ничего говорить.
Воспоминания вихрем промелькнули в ее сознании. Все до последней минуты - оглушающего удара по голове - восстановила потрясенная память. Однако она не могла сообразить одного: почему она не в тюрьме, не за решеткой, а тут, на операционном столе доктора Гальванеску? "
– Почему я здесь?
– наконец спросила она, стараясь придать голосу наибольшую твердость, на которую была сейчас способна.
– Об этом я вас своевременно проинформирую, будьте спокойны. Гальванеску коротко засмеялся.- Однако должен сказать, что вы довольно-таки невежливы. Я не услышал от вас ни одного слова благодарности. А между тем я Действительно спас вас - от тюрьмы, а то и от чего-то худшего.
– То есть?
– Надо сказать, что наших жандармов мы подбираем из здоровых и сильных парней. Это прекрасно, конечно. Однако они плохо воспитаны и не умеют экономно использовать свои природные способности. Этот сиволапый солдафон трахнул вас так, что если б не случился тут я, то после еще одного удара пришлось бы везти вас прямо в морг. И так, чтобы избежать разрушения мозга, мне пришлось держать вас четверо суток под наркозом. Вам известен такой способ лечения и профилактики мозговых заболеваний?
– Четыре дня?!
– Ну да- Сядьте. Это улучшит кровообращение. Вот так.
Дайте я вас поддержу. Чудесно. Ваши щеки сразу порозовели...
Сахно Села. Комната пошла кругом, в голове тяжело стучало, к горлу подступала тошнота. Она упала бы, но стремительный Гальваиеску тотчас ее поддержал.
– Ничего, ничего. Это сейчас пройдет. Понюхайте вот это, а это выпейте. Вот так. Теперь хорошо? Правда же, хорошо?
Вместо ответа Сахно спросила:
– Где Чипариу?
– Шофер? О, это ловкий и способный парень, он выйдет в люди... То есть, я бы не сказал, что "в люди" - ха-ха, однако толк будет. Именно толк.
– Он тут?
– Не спешите. Всему свое время. Я хочу предложить вам вот эту чашечку бульона. Вы немного подкрепитесь, кровь ваша заиграет сильнее, сможем поговорить еще немного. Однако - совсем немного.
Сахно послушно взяла чашку с бульоном и проглотила две ложечки.
В это время доктор Гальванеску оголил ей левую руку и метко воткнул в мышцы иголку маленького шприца.
Сахно сразу же почувствовала, как от горячей питательной жидкости и от этого укола уверенней и сильнее забилось сердце, как в членах ее прибыло гибкости и силы.