Владения доктора Гальванеску
Шрифт:
– Ну вот и хорошо. Теперь вы можете сесть. Вот так - совсем, а ноги протяните. Хорошо! Через пять минут получите сигарету.
– Где Чипариу? И почему я на свободе? Или, может,Сахно иронично усмехнулась,- вы взяли меня на поруки?
– Ха-ха! Чуть-чуть не так. Не "на поруки", а из рук в руки... Именно из рук в руки. Вас... мне подарили.
– Что?
– Подарили! Навсегда и бесплатно! Как компенсацию за те убытки, которые вы мне нанесли. И знаете, я даже не просил. Это неожиданный презент. Полковник Чарота - замечательный человек! Он забыл абсолютно все, что вы ему рассказали про...
– То не ждали бы, пока меня отдадут вам как компенсацию, а давно уже расправились бы со мной?
– Нет. Просто не допустил бы вас в мои владения. Вы осмелились заглянуть туда, куда я вам не позволял. И,- голос Гальванеску утратил мягкость и зазвучал жестко и остро,- куда никому не позволено заглядывать. Даже полковнику Чароте. Даже тому правительству, которое выдало мне охранную грамоту. Никому!
Он замолк и взволнованно забегал по комнате. Сахно следила за ним и ждала, что он скажет. Однако Гальванеску не продолжал беседы. Видно, поступки Сахно его возмутили до крайности.
– Что же вы думаете со мною делать? Как отомстить мне? Каким пыткам хотите меня подвергнуть?
– презрительно, с отвращением бросила Сахно.
– Отомстить? Что вы! Что мне даст месть? Какой местью я компенсирую мои убытки? То есть то, что вы знаете больше, чем я бы хотел. Нет! Никакой мести. Я просто заставлю вас забыть все.
– Вы убьете меня?
– Нет. Мне невыгодно вас убивать. Вы передо мной виноваты. За вами долг!
– Я перед вами виновата? Какой долг?
– Вы должны мне лакея. Хаквилавилиса. Вы испортили его!
– Мне очень жаль, если я поранила несчастного человека. Мне очень жаль - поверьте. Скажите ему...
– Ха! Я вижу - вы не из догадливых. Если это искренне, то хорошо. Однако не в этом дело. Мой лакей испорчен. Я не могу без него. Испортили его вы. Вы и должны его заменить.
– Я?
– Вы! Для чего-то другого вы не годитесь. Ни для работы в поле, ни для работы заводской. Ваши мускулы,- Гальванеску пренебрежительно ущипнул Сахно за руку,- ваши жилы, вся ваша телесная структура - слабовата. Обыкновенный экземпляр городского интеллигента... да еще и женщины. Впрочем, с несложными функциями горничной вы справитесь.
– Однако надо спросить меня, дам ли я на это свое согласие! вспыхнула Сахно.
– Этого как раз и не требуется. Я знаю, что вы не дадите своего согласия, и поэтому не спрашиваю вас.
– Негодяй! Вы взяли меня в плен и хотите сделать из меня свою рабыню. Однако я уже один раз убежала от вас...
– В другой раз не убежите.
– Но вы не сделаете из меня своей холуйки. Никакими пытками вы меня не заставите ничего делать по вашему приказу.
Доктор Гальванеску остановился и хитро прищурился. На физиономии его играла веселая и насмешливая улыбка.
– Сударыня моя дорогая! Вас никто не будет и спрашивать. Запомните хорошенько: кто побывал в лаборатории известного вам доктора Гальванеску, тот уже не распоряжался
– Я поняла одно: вы злодей и насильник. И вы хотите совершить насилие и надо мной.
– Здесь вы правы. По большей части я насильник. Ничего не поделаешь во имя науки. Для науки можно идти и на преступление.
Сахно вскипела. Дерзость и нахальство этого господина были непомерны.
– Что вы болтаете там!
– крикнула она.- Какое вы имеете право замазывать глаза наукой! Вы просто бандит и преступник!
Гальванеску скорбно прикрыл глаза.
– Это не так. Это безосновательная ругань. Весьма сожалею, что не могу объяснить вашу ошибку. Однако это не так... Да вспомните сами - разве не вы так восхищались моим хозяйством? Разве не вас приводила в восторг каждая мелочь, каждое усовершенствование? А?
Сахно не ответила. Это действительно было так.
– Вы молчите? Вот то-то и оно... Однако вернемся к нашему разговору. Вы должны заменить испорченного Хаквилавилиса. Я мог бы не принуждать вас, однако такая уж у меня привычка: я не играю в прятки. Каждому пациенту я говорю заранее, к какой работе собираюсь его приставить. Имейте в виду, что предшествовавшая профессия играет не последнюю роль. Вы слышали что-нибудь об органических навыках, о привычных, даже профессиональных рефлексах, о мышечной памяти и тому подобном? Это интересная наука. Не я ее отец. Однако без нее мне было бы труднее. Все мои эксперименты строятся на этих основах. Правда, у вас почти нет мышечной памяти, вы больше развивали интеллект. Хаквилавилис по сравнению с вами имел большое преимущество: до того, как попасть ко мне, он свыше двадцати лет был официантом. С вами будет хуже. Вы ничего, кроме интуиции да присущих всем людям рефлексов, не имеете... Да что ж делать! Обойдемся и этим. Функции горничной не так сложны, ваши мышцы скоро приспособятся.
У Сахно кончилось терпение. Непонятная болтовня Гальванеску раздражала и злила ее. Вместе с тем, за этими непонятными словами, за этим жестким тембром голоса она чувствовала что-то страшное, что-то дикое и противоестественное.
– Хватит!
– крикнула она.- Молчите! Я не хочу и не могу вас слушать. Вы старый шут! Кончайте скорее, делайте, что хотите. Издевайтесь надо мной, терзайте меня, однако бросьте вашу дурацкую болтовню, ваше шутовство. Я не понимаю и не хочу вас понимать.
Доктор Гальванеску внимательно поглядел на Сахно. В глазах у него светилось удивление и подозрительность.
– Вы правда не понимаете?
– Я не понимаю ничего. Оставьте меня в покое и... либо развяжите мне руки, ноги, либо... делайте, что хотите.
– Нет. Вы и в самом деле ничего не понимаете! Неужели? Я был лучшего мнения о вашей догадливости.
– Идите вы ко всем чертям с вашим мнением!
Гальванеску встал и задумчиво стал ходить по комнате. Потом он снова остановился.
– Все равно,- сказал он,- даже если правда, что вы ничего не поняли, я не могу подарить вам свободу.- Он снова стал жестоким и наглым.- Вы видели все, и не заткнешь вашей дурацкой глотки. Вы - враг, к тому же проклятый, восточный, красный враг! К вам не может быть жалости. К вам не может быть сочувствия.