Владетельный рыцарь

Рейнольдс Энтони

Протрубил рог, и Калар, завершив ритуальную молитву, открыл глаза, вернувшись к реальности. Все еще чувствуя тепло от благословения Владычицы, он сел на своего бронированного коня и взял поданное оруженосцем копье. По всей бретонской линии десять тысяч рыцарей садились на коней, завершив молитву Владычице. За строем рыцарей плотными рядами стояло в пять раз больше крестьян-пехотинцев. Они не молились; Владычица Озера была богиней знати, и крестьянам не было позволено поклоняться ей. Да она и не стала бы отвечать на их молитвы. Была смехотворной сама мысль о том, что богиня стала бы заботиться о низкородных крестьянах, не имевших понятия о чести и доблести.

Долина

была ровной и открытой, почти две мили в ширину, без препятствий в виде камней и деревьев. Это было идеальное поле боя для всадников, и сражаться с врагом здесь вполне соответствовало бретонским методам ведения боя. По сторонам долины поднимались холмы, и хотя сейчас ничего не было видно из-за бури, Калар знал, что в тылу врага находится большой курган.

Можно было ожидать, что норсканцы, как в основном пехотная армия, укрепятся на вершине кургана, чтобы вынудить бретонцев атаковать их, но похоже, что норсканцы жаждали боя и вышли вперед в долину, чтобы встретить бретонцев в поле.

Отряды конных йоменов уже выехали к холмам, чтобы убедиться, что враг не обойдет бретонцев с фланга. Погода была слишком неблагоприятной, чтобы Лодетэр и его рыцари на пегасах могли облететь вражескую армию, и точная численность и положение войск норсканцев представлялись довольно смутно. Тем не менее, было ясно, что если не считать пеших ратников и крестьян-лучников, в лучшем случае ненадежных в бою, а в худшем являвшихся помехой, то норсканцы превосходили бретонцев в численности, хотя и ненамного. А если учесть, что большую часть норсканской армии составляли пехотинцы, и многие из них почти не были защищены доспехами, то расклад был в пользу бретонцев.

По тем немногим сведениям, которые удалось собрать йоменам-разведчикам, противник построился широким фронтом с сильным центром. В центре были замечены самые тяжело вооруженные норсканские воины, и скорее всего, там же находился вражеский вождь. Легкая кавалерия норсканцев располагалась на флангах. Герцог Адалард построил своих рыцарей соответствующим образом. Похоже, что у противника было немного метательного оружия, так же как и длинных копий и пик, особенно опасных для рыцарской конницы. Поэтому план герцога был прост: нанести мощный удар всей силой, смять врага одной массированной атакой рыцарского клина, которая вырвет сердце вражеской армии.

Рыцари Курони и Л’Ангвиля были еще в полутора днях пути к северу, но Калару казалось, что нет необходимости откладывать бой до их прибытия. Герцог Леонуа явно пришел к тому же решению, хотя Калар полагал, что на решение герцога в немалой степени повлияла вражда Леонуа и Л’Ангвиля. Напряженные отношения между двумя герцогствами длились уже десятилетия, пограничные конфликты и кровопролитные стычки между их дворянами стали обычным явлением.

Приглушенные крики слышались на ветру, знаменосцы махали знаменами, передавая приказы. Несколько тысяч легко вооруженных крестьян-лучников выбежали вперед на фланги рыцарского строя, конные йомены на крайнем левом фланге перешли в галоп, рассредоточиваясь.

Лучники бежали по снегу впереди основных боевых порядков бретонской армии, и Калар выругался. Он замерз, и хотелось скорее скакать в атаку, чтобы хоть немного согреться. Несмотря на все усилия, снег проникал в сочленения доспехов и таял, пропитывая влагой стеганый поддоспешник и заставляя руки и ноги трястись от холода.

– Ну, давайте же, - прошептал Калар. Струйка талой воды потекла с воротника ему на шею, и он поморщился. Смахнув снег с наплечников,

он даже сквозь латные перчатки ощутил ледяной холод металла, и стряхнул со стремян намерзавший на них лед.

Вдалеке раздался грохот барабанов, и Калар на мгновение ощутил странный трепет, услышав в шуме бури вой волков. Оттуда же издалека послышался жуткий рев рогов, и Калар подумал, какого размера должен быть рог, чтобы производить такой звук. Рядом четко и ясно протрубили бретонские горны, подавая сигнал к атаке.

– Наконец-то, - произнес Калар.

Рыцари начали выдвигаться вперед, ведя коней сначала шагом по рыхлому снегу, за ними маршировали десятки тысяч ратников.

Герцог Адалард находился в центре боевого порядка, окруженный своими самыми знатными рыцарями, все они были облачены в лучшие доспехи, какие только можно купить в Бретонии. Знаменосец герцога высоко поднял прославленное знамя Леонуа, на старинном четырехсотлетнем штандарте был изображен герой Тирульф в своей знаменитой львиной шкуре, стоящий на горе трупов зеленокожих, его голову окружал сияющий нимб. Это знамя было почитаемой реликвией, по легенде в него были вплетены волосы эльфийских принцесс, и говорили, что армия, сражавшаяся под этим знаменем, никогда не проигрывала битву.

Рыцари Бастони снова собрались вместе, хотя у Калара оставался неприятный осадок из-за того, что приходится идти в бой рядом с Малориком и его сангассовскими псами. Несмотря на нехватку сна, разум Калара был более ясным и сосредоточенным, чем когда-либо за много месяцев - вероятно, потому, что Калар не участвовал ни в каких попойках с тех пор, как уехал с турнира. Его чувства были обострены, как всегда перед боем; возможно, помогло и благословение богини. Калар поклялся, что сегодня превзойдет Малорика в бою.

По всему полю десятки рыцарских отрядов двигались вперед сквозь бурю, знаменосцы с трудом удерживали знамена прямо под сильным ветром. Кони фыркали и нетерпеливо били копытами, когда порывы ледяного ветра забрасывали их снегом. Калар похлопал по шее своего скакуна, шепча ему успокаивающие слова, но их не было слышно в буре.

Впереди лучники-крестьяне заняли позиции на флангах, выстраиваясь против флангов норсканцев. Вилланы и йомены выкрикивали приказы и раздавали подзатыльники наиболее тупоумным. Наконец лучники построились и воткнули стрелы перед собой наконечниками в землю. Но еще не натягивали луки, потому что противник даже при нормальных условиях находился сейчас на предельной дальности, а в снежную бурю стрелять более чем на половину обычной дальности было бессмысленно.

Калар опустил забрало, чтобы хоть немного уберечь лицо от обжигающего ветра, и, моргая, пытался разглядеть противника сквозь снежную бурю. Враги казались лишь смутными тенями вдалеке, и в порывах ветра и метели были едва различимы. Калар надеялся, что разведчики верно определили боевые порядки норсканцев, потому что когда рыцари окажутся достаточно близко, чтобы ясно разглядеть противника, будет уже поздно менять план боя.

Однако Калар знал, что во всем мире мало какое войско сможет выдержать удар бретонской рыцарской кавалерии, и не сомневался, что сегодня снова будет утверждено превосходство бретонского рыцаря на поле боя. Даже если эта ужасная погода вызвана колдовством врагов, это мало им поможет. Снег еще не настолько глубок, чтобы мешать могучим рыцарским коням, а центр долины имел небольшие склоны по обе стороны, поэтому самые глубокие снежные заносы оказывались на флангах, а не в центре долины, где и должен развернуться бой.