Владеющий
Шрифт:
— Так что же мне делать? — Растерянно спросил я.
— В первую очередь, Аколит, тебе не следует равняться на кого бы то ни было. Просто пойми, что ты отличаешься ото всех учащихся. Ты не такой, как они, у тебя должен быть свой путь, непохожий на извилистые тропки других.
— Это… не очень-то помогает мне найти выход, — немного иронично отозвался я.
— И тем не менее, другого тебе никто не сможет посоветовать, Аколит, — строго отозвался Нимтор. — Ты хочешь услышать от меня конкретное напутствие?
— Разумеется, Мэтр!
—
— Но что мне это даст? — Сделал я вид, что не понял сути рекомендации.
— Ну, по меньшей мере, ты избавишься от своей зацикленности на дремлющей Искре. Освобождение разума от оков навязчивых мыслей — это самое благоприятное, что можно сейчас сделать.
— Спасибо, Мэтр Нимтор, — мне пришлось склонить голову, чтобы наставник не увидел скорченной мной недовольной мины, вызванной банальностью его напутствия, — я сделаю все, как вы сказали…
Когда я вошел в нашу с Асталом комнату, нарочито шумно хлопнув дверью, то застал здоровяка за тренировкой Искры Жизни. Он сидел в излюбленной позе, сложив ноги по-восточному, и пытался зажечь прикосновением пальца фитиль короткой толстой свечи. Это была тренировка у огневиков, аналогичная той, какою проводили у Аколитов воздуха. Мы пытались заставить взлететь невесомый лебяжий пух, а они — зажечь огонь прикосновением.
Из-под пальцев Астала во всю струился тоненький дымок, но свеча упорно не желала загораться. Воин хмурился, жмурился, обливался потом, но занятия своего не бросал. И совсем скоро, буквально минуту спустя, его старания были вознаграждены. Фитиль затлел и вспыхнул маленьким огоньком, оплавляя жаром пламени воск.
— Фу-у-ух! — Великан утер рукавом влажный лоб. — Мне кажется, что у меня с каждым разом это отнимает все больше сил…
Заметив мое донельзя смурное выражение лица, здоровяк сразу же посерьезнел.
— Все не можешь достучаться до своей Искры? — Сочувственно поинтересовался он.
Я лишь отрывисто кивнул, пытаясь показать, насколько меня злит моя очередная неудача. Хотя, чего греха таить, не так уж сильно мне приходилось кривить душой. Мои бесплодные попытки и в самом деле приносили мне искреннее разочарование.
Воитель хотел было как-нибудь приободрить меня, сказать, что раз уж даже такой старый пенек, как он, сумел найти в глубине своей души заветную дверцу, то уж у молодого меня и подавно все будет впереди! Но когда он увидел, что я начинаю вытряхивать из сундука учебное облачение, которое было обязательным на групповых тренировках, решил что эта тема будет поинтересней.
— О, Данмар! Ты никак собрался почтить своим визитом милашку Харму? — Спросил он, хватая со стола мягкую конфету и отправляя ее в рот.
С того самого торжества, когда нас чествовали как новых Аколитов, Астал
Я, конечно, многократно предупреждал Астала о вреде сахара. Но разве этот упрямец слушал меня? Предостережения о том, что он от такого количества пирожных, конфет и всевозможных леденцов станет толстым, прыщавым и беззубым вообще не пугали его. «Настоящий воин не должен бояться трудностей» — отвечал он чаще всего на мои слова. Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как махнуть рукой на его нездоровое гастрономическое помешательство.
— Я думал, что ты твердо решил вообще не посещать ее занятия, — снова подал голос Астал, наблюдая за тем, как я излишне эмоционально бросаю элементы облачения на свою кровать.
— Нимтор приказал мне явиться, — глухо отозвался я, не прекращая играть раздраженного подростка. — Он считает, что смена деятельности поможет мне пробить эту глухую стену между мной и моим даром.
— Ну, он твой наставник, — философски пожал плечами великан, — ему должно быть виднее. Но ты не волнуйся, я попрошу Харму поставить тебя в мою команду! Со мной не пропадешь!
Астал осклабился, демонстрируя мне налипшие на его зубах остатки сливочных таффи, которые он только что жевал.
— Наслышан о том, как ты сдружился с этой вороной, — намеренно злобно ответил я, окрестив Мэтра Харму той кличкой, которую ей дали недовольные ее методом преподавания Аколиты.
— Но-но! — Возмущенно поднял ладонь воитель. — Она, вообще-то, тоже твоя наставница, проявил бы уважение!
Я не стал отвечать ему, а лишь отвернулся, пряча усмешку. О том, что двухметровый верзила ходил у Хармы в любимчиках, знал весь наш поток первогодок. Среди многих бродили слухи, что эта Владеющая четыре года билась в пограничных стычках на рубежах с Шахирским Султанатом, и как никто другой знала, на что на самом деле способны воины Аль’сура.
Она с первого взгляда рассмотрела в суровом побитом жизнью здоровяке родственную душу, и загорелась пока еще слабым, но от этого не менее искренним к нему интересом. А уж когда огромный воин на самом первом занятии встал на острие атаки своей команды, расшвыряв соперников-подростков, словно дикий медведь стаю псов, к интересу Хармы добавилось и неподдельное уважение. Уж кто-кто, а Астал, прошагавший в строю почти половину своей жизни, знал толк в подобной забаве. Чего нельзя было сказать о детях аристократов, у которых во главу всегда ставилась персональное умение и личное мастерство. О простолюдинах я и вовсе не говорю. Все обучение в их жизни было сосредоточено на том, чтоб вообще пройти вступительный экзамен.