Владигор. Римская дорога
Шрифт:
Он сидел в небольшой таверне, дожидаясь, пока ему приведут коня и он сможет мчаться дальше. Низкорослая коняга под конец едва плелась и заставила синегорца в который раз вспомнить о Лиходее. К тому же весьма досаждало отсутствие стремян. Коня дал ему жрец Юпитера, шепнув на прощание, что каждые пятнадцать римских миль его будет ждать человек, душой и телом преданный жрецу. Стоит показать перстень с аметистом (выходило — жрец знал о перстне заранее, еще до того, как увидел на пальце Владигора) и шепнуть краткое «Именем Гордианов», как в распоряжение Владигора
Впрочем, фраза — «дожидаясь, пока ему приведут коня» не особенно точна. Вернее, совсем не точна. Каждый раз, когда он спрыгивал с лошади возле очередной почтовой станции, будто из-под земли вырастал человек в белой тоге. Произносились условленные слова, и тут же вольноотпущенник или раб приводил свежего скакуна. Подобная четкость действий поражала Владигора. Сами же римляне не находили в этом ничего удивительного. Скорее беспорядок и хаос могли поразить их. Условленное должно сбываться в назначенный срок.
Владигор съел горячие колбаски и заказал жареного петуха. Хозяин покосился на него с подозрением и потребовал плату вперед. Получив деньги, он тут же удалился на кухню. А трое посетителей таверны, сидевшие в углу и чего-то ожидавшие, пристально посмотрели на Владигора.
«Не засада ли», — подумал синегорец с тревогой.
Впрочем, эти трое мало походили на бойцов — низкорослые и худые, в застиранных, потерявших первоначальный цвет туниках. Они о чем-то тихо переговаривались, всякий раз косясь на Владигора. Когда же хозяин таверны принес блюдо, они, уже не скрываясь, в открытую уставились на синегорца. Можно было подумать, что они в первый раз видят человека, который ест жареного петуха.
— А ну марш отсюда! — крикнул хозяин, замахиваясь на молчаливую троицу здоровенным кулачищем.
Посетители молча поднялись и поспешно вышли.
«А ведь они просто-напросто голодны…» — подумал Владигор.
Прихватив недоеденную птицу с собой, он вышел из таверны, но тех троих уже нигде не было видно. Зато возле дверей прямо на земле сидела какая-то женщина с детьми. Владигор положил недоеденного петуха в протянутые детские ладони.
— Спасибо, доминус… — пробормотал мальчик.
Неведомо откуда нахлынувшая толпа окружила Владигора.
— Посланец сената!..
— Это варвар, солдат, разве не видишь? Значит, от Максимина!..
— Смерть Максимину!..
Владигор попытался протиснуться к коновязи, где его ждал человек со свежей лошадью, но толпа сомкнулась вокруг плотным кольцом и не желала пропускать.
— Шпион Максимина!
— Бей его!
Несколько камней полетело во Владигора. Если бы он не успел отскочить в сторону, то пущенный чей-то сильной рукой камень разбил бы ему голову. Дело принимало нешуточный оборот. Боясь, что его ломаная латынь может лишь усилить недоверие, Владигор, ни слова не говоря, кинулся в толпу, надеясь прорваться. Толпа подалась, уступая его силе, и он бросился бежать, но люди тут же с воплями устремились за ним следом. Вновь полетели камни. Как ни уворачивался Владигор, один из них угодил в ногу, второй в плечо, и он едва
— Стойте! — закричал старик в белой тоге, выставляя вперед руки, чтобы остановить преследователей. — Этот человек приехал из Рима! Он не может быть посланцем Максимина.
— Ага, из Рима… — подтвердил кто-то из стоящих в толпе.
— Рим не признает власти Максимина! — напомнил заступник Владигора.
Толпа разочарованно вздохнула и отступила.
— Идем скорее, — сказал незнакомец, увлекая Владигора за собой. — Они будто с ума посходили, едва услышали имя Максимина.
— А в чем дело? Что случилось? — Владигор уже сидел верхом на приготовленном для него скакуне.
— Люди Максимина конфисковали городские деньги, предназначенные для закупки хлеба и на проведение игр, а затем забрали из храмов все мало-мальски ценное. Теперь горожане в прямом смысле умирают с голоду…
Владигор оглянулся. Толпа молча смотрела на него. Наверное, он должен был им что-то сказать, но он не знал — что… «Я, ваш князь, помогу вам…» — мог бы он пообещать жителям Ладора, если бы они вот так же молча и скорбно глядели на своего правителя. Но этим людям ему нечего было сказать. Он ударил пятками коня и ускакал…
Глава 7
БЕЗУМНЫЙ РИМ
Сенатор Домиций заканчивал обед — рабы уже подали ему фрукты и миндальное печенье, когда в триклиний без всяких церемоний вступил сенатор Векций Савин. Он был в новой, еще ни разу не стиранной тоге — сразу видно, что шел на важное собрание и по дороге заглянул к приятелю.
— Какая жалость, что ты пожаловал так поздно, — заметил Домиций, поднимаясь навстречу гостю. — Мы бы вместе насладились прекрасной трапезой.
— Неужели ты не знаешь новостей? — воскликнул Векций, глядя на безмятежное лицо Домиция. — Гордианы мертвы, а Максимин осведомлен об измене сената. Волку теперь ничто не помешает добраться до Рима и загрызть нас всех, как беззащитных овец.
— Новости… — пожал плечами Домиций. — На них не клюнут уже даже в провинции. Все это мне давно известно.
— Ты что-нибудь намерен предпринять?
— Вчера я доставил себе удовольствие, придушив с помощью моих клиентов парочку шустрых волчат, которые загрызли моего брата, остаток ночи провел в объятиях одной из самых красивых женщин Рима, ну а день, как видишь, начинаю за изысканной трапезой. Стараюсь оставшиеся дни сделать максимально приятными…
Векций смотрел на пухлые белые руки Домиция, отправляющие в рот ломтики сочных плодов. То и дело раб с серебряной чашей наклонялся к ложу сенатора, чтобы тот мог омыть руки в воде. Несколько лепестков роз, что плавали в чаше, прилипли к пальцам. Мальчик-раб хотел снять их, но Домиций остановил его жестом.
— В этом есть некий знак… — обратился он к Векцию. — Возможно, добрый… Сколько лепестков? Десять? Значит, меня ждут впереди десять наисладчайших дней.
— Разве ты не знаешь, что сегодня в храме Согласия сенат собирается на экстренное заседание? — спросил Векций.
— Да, перед самым обедом приходил вольноотпущенник, принес какое-то письмо. Но я не стал его читать, чтобы не портить себе аппетит.
— Это наверняка было послание от сената… Вели подать носилки. Надо отправляться на заседание.