Владимир Петрович покоритель
Шрифт:
— Конечно, ведь здесь я чужой.
— Какой же ты чужой? Ты Фаст, о котором уже начинают ходить легенды.
— А то, что выгляжу, мягко говоря не как мои фастиры? То, я что один, не смотря на огромное количество живых разумных существ вокруг? Я чужой тут.
— В мире много разных племен, с твоей внешностью. Например, наше. Я честно говоря не понимаю почему ты нас еще не посетил?
— Я тоже этого не понимаю, и думаю знаю кто ответит мне на этот вопрос. Кое кому многое придется объяснить.
— С тобой интересно. — Задумчиво произнесла она, и слегка прошла вперед.
— Ты так думаешь? —
— Да. — Лариния обернулась, и я утонул в посмотревших на меня озерах. — Но мне пора, солнце скоро сядет, Она опустила голову.
— Я провожу.
— Нет. — девушка легко вскочила в седло. — Может быть в другой раз. — Она задорно стрельнула глазами засмеялась, а лошадь сорвалась в галоп.
Через мгновение я остался один в быстро темнеющей пустыне
Блохи переростки
В эту ночь я не спал. Две мысли терзали. Первая о прекрасной Ларинии, надавало покоя чувство, что, что-то я сделал неправильно, что-то упустил и недосказал, а вторая, о племени дольсящцев. Почему они всеми силами не дают мне встретиться с живущими совсем недалеко от нас людьми? В чем причина? Поэтому утром я спустился со второго этажа своего особняка злым и не выспавшимся.
Дын сидел как обычно у ритуального костра, грел руки и молился, но заметив меня, быстро встал, подбежал и ударив ладонью себе в грудь, поздоровался. Выглядел смущенно. Глаза растерянно бегали, рассматривая все вокруг, но только не смотрели на меня. Я ждал, не пытаясь заговорить, настолько меня заинтересовало несвойственное ему состояние. Обычно он уверен в себе, и довольно резок, как в суждениях, так и в поступках, а сегодня не узнать. Наконец зеленый решился и посмотрел мне в глаза, и было в его взгляде, что-то такое, что вызвало жалость.
— Нам надо поговорить. Кардир. — Выпалил он скороговоркой, и опустил голову.
— Наши с тобой желания совпадают. — Я решил не торопить события. — Мне надо задать вопрос всем вам, моим друзьям. Поэтому собери Гоню, Бутсея и Боркуса.
— Но двоих надо звать, они со своими племенами.
— Я знаю это, потому откладываю разговор на три дня. — Он попытался что-то возразить, но я остановил. — Разговаривать буду только со всеми сразу.
Время пролетело быстро. Забот у Фаста всегда много. Мне хоть и говорили, что я просто символ их объединения, и меня не будут дергать, но на самом деле это оказалось не так. Я уже рассказывал о каждодневном решении многочисленных споров соплеменников всего племени дольсящцев, а это практически двести душ, так еще наваливались периодические хозяйственные заботы. Сейчас мы пытались решить проблему с рыбой.
Ее, после внедрения в промысел бредня оказалось очень много, и съедать свежей не успевали, а так как хранить не умели, то вонь в поселке стояла жуткая. Соль была деликатесом, и использовалась ей исключительно по праздникам. Потому солить не получалось. Пришлось посылать огромную экспедицию в пустыню, на место охотничьего лагеря, на заготовки, а также запретить увлекающимся рыбакам, вылавливать больше нормы.
На третий день появились вожди баруци (лесного племени) и були, (племени болот). Строг так же передал мне сверток от Ларинии. На вопрос: «Почему она сама не приехала», не ответил, заюлил и отвел глаза. Встречу я
Наконец, после нескольких месяцев пребывания в костюме Адама я оделся. Штаны кожаные — галифе, куртка кожаная, на манер косоворотки, только без пуговиц, на шнурки ворот завязывается, карманов нет нигде, на голове блин бесформенный тоже кожаный, все серого цвета. Истинный мушкетер, только босой и вместо шпаги топор. Не комфортно мне теперь в обуви, натирает ноги. Зашел в столовую, но не успел даже поздороваться, как раздался встревоженный крик на улице.
— Что там, — выглянул в дверь и застыл удивленный.
В ворота входили избитые и израненные були. Шли одни женщины, немногочисленных мужчин тащили на волокушах веерах, изобретенных мной во время потопа.
— Что случилось, я скатился со второго этажа и бросился на встречу.
— Мы не знаем кто они. Появились неожиданно с севера, со стороны моря. Там пустынные земли, никто вроде не живет, во всяком случае мы раньше никого там не встречали. Таких, что пришли мы и не видели никогда. Уроды. Сами все черные, здоровенные, тело круглое, в панцирь одетое. Голова маленькая, многоглазая, в шлеме костяном. Ноги в чешуе, тоже костяной, руки длинные. Вооружены дубинками шипастыми. Пули от них отскакивают и топор не берет. Ходят вроде медленно, а когда атакуют прыгают далеко. — Страдальчески доложили мне с одной из носилок.
Началось. Героя нашли. Ну вот скажи мне, почему каждый попаданец, должен обязательно с головой окунуться в это дерьмо сражений и войн? Ну почему нельзя просто, мирно наслаждаться своим высоким положением, поплевывая на слуг через губу?
— Попытались мы их остановить. Выстрелили, так только рикошет и получили. В топоры кинулись, да куда там, только искры высекаются, не берет их ничего. А вот нам досталось, как видишь. Все, кто жив поранены и еще семеро к предкам отправились. — Подхватил один из, раненых, с других носилок, тихим голосом.
— Сколько их?
— Пятерых видел. Нам и этих хватило.
— Ясно, что ничего не ясно. Посмотреть надо самому. — Почесал я бороду. Да, забыл сказать, у меня борода теперь, знатная. Бриться нечем, вот и выросла.
— Есть возможность подобраться поближе незаметно?
— Любого из молодняка бери, они там все тропки знают. — Завздыхал расстроенный Бутсей. — Как же так, я же, только вчера оттуда? Все же нормально было.
— Вот как раз после твоего ухода и заявились. — Прошептал раненый и потерял сознание.
Блин, вот зачем мне все это? Разговор со своими фастирами придется отложить до лучших времен.
Я приподнял голову над поросшей синим мхом кочкой. Добираться к поселку були пришлось по грудь в противной болотной жиже, новый костюм было жалко до слез. Много раз ругал себя, что в нем пошел. Но хныкать поздно.
В проеме от вырванных ворот хорошо видны неторопливо передвигающиеся вражины. Действительно здоровые твари, метра под три ростом, а в остальном все как раненый описал, добавить нечего. Если только то, что оружие у них на пузе, на крючке висит, толи естественном, природой выращенном, то ли прикрутили его. Не видно, далековато для подробностей.