Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
Но, конечно, наилучшим поводом для решения Лондона о вступлении в войну, мог бы стать "казус белли", спровоцированный германской стороной. И ОГЛАСКА тайного договора об антибританском германо-российском союзе под него вполне подходила. НО. Если Ники отказывает кузену Вилли, то... Не будет и подписанного Вильгельмом документа! А на нет - и суда нет. Исчезает ПОВОД для Лондона немедленно выступить против немцев. И исчезает у Вильгельма страх перед возможностью этого выступления.
Поэтому Петербургу НУЖНО было, чтобы этот документ родился. И НУЖНО было, чтобы с ним обязательно ознакомился британский Кабинет. Нужно это было и лорду Ротшильду, дабы Британия могла выступить тогда, когда это ЕМУ будет нужно. Но выступить - обязательно
Роль "нехорошего мальчика" вынужденно взвалил на себя русский царь. Глупо думать, что кто-то в Петербурге рискнул использовать его "в темную". В итоге Бьеркской встречи документец РОДИЛСЯ. Подпись Вильгельма зафиксировала его внешнеполитические устремления. А затем - красиво срежессированная драма с отказом "слабовольного" царя под давлением профранцузского министерско-великокняжеского лобби от подписи. И - союза нет, зато "афтограф кузена Вилли" есть! Через неделю благодаря Ламсдорфу о германском предложении уже знали в Париже. После чего до ознакомления с ним короля Эдуарда и Форрин офиса оставались уже не дни, а часы...
"Дуплет" Гольштейна - выставление кайзера зачинщиком Марокканского кризиса, и "конструктором" антибританского европейского блока - был снайперским.
Того факта, что в свете рождения Антанты, и "октябрьский", и "бьеркский" тексты несли в себе элемент взрывной провокационности для Германии, в первую очередь из-за попытки привлечения к союзу Парижа, сам кайзер тогда не смог оценить в полной мере. Гораздо печальнее для немцев в итоге было то, что не понял всей глубины этой игры и канцлер Бюлов, занятый "разруливанием" последствий для Германии Марокканского кризиса, за которым опять же стоял Гольштейн! До него дошло, что может произойти, только уже по факту Бьеркского свидания. И он немедленно подал прошение об отставке, которое кайзер отклонил.
После Танжера, Бьерк второй раз за год поставил Берлин на грань европейской войны. Но... Пушки и тогда не заговорили! Вильгельм, с подачи Бюлова, Эйленбурга, Тирпитца или Миттерниха раскусил, наконец, куда его ведет игра "серого кардинала", и смог затормозить на самом краю пропасти. Ценой фатального внешнеполитического поражения Германии. Гольштейн был с позором изгнан с госслужбы. Война не состоялась, а ее заказчикам пришлось начинать новую партию. Балканско-турецкую.
Уместно добавить, кстати, что сами по себе, и "октябрьские" и Бьеркские соглашения, в силу возможности их расторжения "после предварительного предупреждения за год", были для России практически бессмысленны, поскольку в ее интересах было лишь долгосрочное соглашение с германцами. И, скорее всего, Гольштейн понимал, что никакого союза не будет. Коллеги "по цеху" в России, типа Витте, смогут при любой реакции царя не допустить фактического заключения русско-германского союза.
Но зато английская дипломатия получит ОЧЕВИДНЫЙ ВНЕШНИЙ повод для начала интенсивной обработки Петербурга на предмет присоединения к "Сердечному согласию" при любом раскладе. И столь нужная для следующего хода в "большой игре" огласка агрессивных в отношении Антанты действий Германии, будет гарантирована.
На деле все произошло для Форрин офиса и Сити даже лучше, чем Гольштейн и его подельники из "ротшильдовского интернационала" могли себе представить. Отказ Николая II от уже подписанного им собственноручно соглашения, живо обсуждавшийся при дворах венценосцев и в прессе, не только оскорбил и унизил вспыльчивого и обидчивого кайзера. Он, выражаясь по-восточному, "лишил его лица", что окончательно отвернуло его от надежды на союз со "слезливым и безвольным царьком".
Теперь
Итак, "Бьеркский союз" не состоялся... Но осадок остался у многих. В России, отныне уже бесповоротно, верх во внешней политике взяла ориентированная на Антанту "партия войны", включавшая в себя большинство Великих князей, верхушку гвардейского офицерства и ряд государственных функционеров, таких как Извольский, Сазонов, Григорович и даже смирившийся с представляющимся теперь неизбежным русско-германским столкновением Столыпин. Царь, осознавший весь позор и импотентнцию своей последней персональной внешнеполитической потуги, с того времени обреченно и безвольно плыл по несущему его самого, династию и всю Россию к катастрофе геополитическому течению, направляемому из Лондона и Вашингтона.
Отношение же германской правящей элиты всех мастей к России, с тех пор и до самого Сталинграда, стало брезгливо-принебрежительным. Вылившись в прессу, этот настрой политического и экономического бомонда государства неизбежно повлиял на формирование антироссийского общественного мнения во всем немецком обществе, достигшего апогея к 1914-му году.
Откровенно говоря, трудно осуждать за такое отношение немцев, убедившихся, что российская правящая верхушка вознамерилась идти с Францией и Англией до конца. "Отвратительные франко-русские тиски, сжавшие Германию с двух сторон" были для них вполне реальной угрозой существованию молодой немецкой империи, сумевшей за несколько десятилетий неизмеримо высоко поднять уровень жизни подавляющего большинства простых граждан. А за это они были готовы драться с кем угодно.
Сам Кайзер Вильгельм по-человечески так никогда и не простил кузену Ники этой "пощечины"... Расчет кукловодов оказался безупреченым - извечный страх за свое реноме вынудил Вильгельма занять твердокаменную антироссийскую и антиславянскую позицию. Со всеми вытекающими. Заказчики за проливом могли торжествовать.
Но разве сама идея российско-германского союза 1905 года была абсурдом? Конечно же нет! Другое дело, что форма совершенно не соответствовала потребной сути взаимовыгодного РАВНОПРАВНОГО союза. И здесь ни у кайзера, ни у Бюлова не хватило дальновидности, чтобы вовремя раскусить игры Гольштейна. И осознать, что за альянс с Россией НУЖНО платить достойную цену. Увы, формула Бисмарка о том, что из двух союзников один - наездник, а второй - его лошадь, слишком прочно въелась в их ментальность. Только вот гениями внешнеполитической игры калибра "величайшего из немцев" ни Бюлов, ни, тем более, кайзер, не были...
Все стоны противников Бьеркских соглашений в России начинались тогда, и начинаются сейчас с якобы предопределенного их параграфами "предательства союзной нам Франции". Хотя формально договор ни в коем случае не втягивал Россию в войну с Францией, если та САМА не атаковала Германию! Но он обязывал немцев выступить на нашей стороне, если Англия начинала войну против России. А такая угроза, и вполне реальная, существовала, как ни крути. Ведь Британская политика и дипломатия не была монолитом. И деятели типа лорда Керзона имели место быть в Лондоне не в единственном числе. Причем противопоставить в тот момент английскому флоту на Балтике нам было просто нечего. Русскую столицу пришлось бы защищать с моря германскому флоту!