Владлен Бахнов
Шрифт:
Однако лично меня мой электронный повар кормил одними лишь манными кашками, рисовыми да морковными котлетками и постными овощными супами. Такое меню составил для меня врач-диетолог из нашей районной поликлиники. А электронные повара программировались так, что нарушить приказ участкового врача они были просто не в состоянии.
В результате сегодня передо мной стояли жиденькая овсяная кашка, манный пудинг, политый розоватым сиропом, и ацидофилин.
— Где солонка? — раздраженно спросил я.
— Чрезмерное потребление соли вредно для организма. Так сказал Сам Участковый Врач! — Последние слова электронный кашевар произнес с явным трепетом.
—
— Предварительный анализ вашей каши показал, что количество соли в ней строго соответствует норме.
— И все-таки она абсолютно безвкусная!
— О вкусах не спорят.
В восемь часов я сел за письменный стол и, заложив в машинку чистую страницу, задумался над первой фразой. В 8.05 послышался нежный звон видеофона, и на экране появилась моя приятельница Мика.
— Вы уже проснулись? — весело спросила она.
— Нет еще, — хмуро ответил я.
— А почему же вы не в постели, а за столом? — тотчас нашлась наблюдательная Мика.
— Потому что я всегда так сплю! — остроумно парировал я.
— Всегда спите за письменным столом? — удивилась Мика.
— Нет, иногда и за обеденным…
Так содержательно и интересно мы проговорили минут двадцать. После чего я решил больше на вызовы видеофона не отвечать и поручить это дело электронному секретарю.
Этот секретарь был великолепным и надежным помощником. Он никогда ничего не путал, не терял, не забывал, — короче, не знал ни одной человеческой слабости. И вот тут-то создатели этого замечательного аппарата где-то в чем-то перестарались. Секретарь, например, совершенно неспособен был лгать, и такой, казалось бы, пустяковый дефектик часто ставил меня в неловкое положение. Вот и сейчас вместо того, чтобы просто отвечать всем звонившим мне. что меня нет дома, электронный секретарь с какой-то тупой честностью объяснял, что я в данный момент занят и потому разговаривать с ними не смогу. Я понимал, что такой честный ответ обижает всех моих друзей, и это отвлекало меня от работы. Я не написал еще ни одной фразы и страшно хотел, чтобы видеофон сломался или испортился хотя бы на три часа. Но. как вы сами понимаете. этого не могло произойти: наша аппаратура отличалась, увы, самой высокой степенью надежности и никогда. к сожалению, не портилась! Я сидел расстроенный и мрачный, тупо глядя на пустую страницу… И вдруг понял. кто меня может спасти: дядя Вася, вот кто! Да как я мог забыть об этом замечательном умельце, об этом мастере на все руки? Как я мог забыть про Василия Емельяновича, о невероятной смекалке которого ходили легенды! Это он, орудуя молотком и зубилом, мог исправить любой телевизор. Это он, шуруя разводным ключом и отверткой, налаживал и улучшал сложнейшие вычислительные машины! И он же однажды с помощью двух шурупов, зубочистки и дамской шпильки починил атомный реактор!
Я бросился к видеофону. Дядя Вася, к счастью, был дома.
— А чего же не приехать? — легко согласился он. — У меня как раз сегодня отгул.
Вскоре Василий Емельянович был у меня. Выслушав мою просьбу, он не удивился, вынул из кармана отвертку, что-то в видеофоне подкрутил, что-то открутил, что-то прикрутил, и через пять минут видеофон мой, слава богу, уже не работал.
— Чинить начнут — за неделю не починят! — обнадежил меня умелец.
И тогда я робко спросил, нельзя ли как-нибудь разрегулировать электронного повара так, чтобы он слушался не диетолога, а меня?
— Почему нельзя? — сказал дядя Вася. — Дело нехитрое.
Он
Потом дядя Вася вытащил разводной ключ, пассатижи и занялся электронным секретарем. Тут ему пришлось здорово повозиться: секретарь был тверд, как скала, и из него, казалось, невозможно было выжать ни одного слова неправды. Но Василий Емельянович не сдавался. Он что-то откручивал, что-то закручивал, что-то паял-перепаивал. В комнате пахло горелой резиной и оловом. И в конце концов человек победил: электронный секретарь начал говорить, что я на совещании, что меня вызвали в министерство, что я уехал в командировку… И слова его звучали так правдиво, так убедительно, что не поверить его вранью было просто невозможно!
Затем дядя Вася не торопясь, аккуратно испортил терморегулятор в ванной, разрегулировал электробудильник в спальне и, рассовав по карманам свой нехитрый инструмент, стал собираться домой.
— У вас золотые руки, Василий Емельянович! Вы меня просто выручили!
— Да чего там! — скромно сказал Василий Емельянович. — Не впервой таким делом заниматься приходится. С техникой нужно уметь ладить.
— А сколько ж я вам за работу должен?
— Ну, это небось сами хорошо знаете! — Дядя Вася хитро подмигнул. — Такса у нас известная!
Я вынул из кармана два билета в консерваторию и протянул их Василию Емельяновичу.
— Не многовато ли? — застеснялся он.
— Берите, берите!
— Ну спасибо! — довольно сказал дядя Вася, бережно пряча билеты. — А то ведь я давненько Брамса не слыхивал!
РАССКАЗ СО СЧАСТЛИВЫМ КОНЦОМ
Все началось с того, что Петр Иванович Подсвечников однажды ночью увидел странный сон. Я полагаю, что это случилось именно ночью, потому что, если Подсвечникову и удавалось иногда вздремнуть днем, он все равно снов не видел. То ли мешало дневное освещение, то ли на работе не было подходящих условий для полноценного сна со сновидениями, но реально рассчитывать на интересные сны можно было только ночью.
Так вот ночью и приснилось Петру Ивановичу, будто он гуляет по выставке кибернетических машин.
В одних залах экспонировались обычные кибернетические устройства, умеющие только читать, писать, считать. переводить и заниматься перспективным планированием.
В других залах были выставлены электронные шахматисты, способные предусматривать все варианты, которые могли возникнуть на шахматной доске, на 40 ходов вперед. После первого же хода противника дальновидные аппараты мгновенно производили сложнейшие расчеты и в зависимости от ситуации или предлагали сдаться противнику, или. не теряя времени, сдавались сами.
Иногда проводились турниры, в которых электронные шахматисты из одного зала сражались с аппаратурой из другого зала. Впрочем, это только так говорится — сражались. Обычно кибернетические гроссмейстеры соглашались на ничью еще до первого хода.
Но все это была, так сказать, техника на грани фантастики. А в следующих залах находилась техника, перешагнувшая эту грань. Там были выставлены невероятные киберы, способные делать все. что делают люди. Они умели даже допускать ошибки, на которых другие самообучающиеся роботы тут же учились.