Владычица Жемчужины
Шрифт:
— Не может быть, я ведь все проверил!
— На это я и рассчитывала.
Гуль Алуф смотрела на Сахора поверх хрустального бокала. Неужели она над ним смеется? Очень на нее похоже.
— Значит, ты знала, что я жив.
— Подозревала, — глядя в глаза Сахора, ответила Гуль Алуф. — Надеялась.
Сахор задумался, что может значить последняя фраза. Внезапно он понял, что очень хочет получить объяснение. Бывший гэргон был в отчаянии, ведь он же поклялся себе, что больше никогда не станет связываться
Гуль Алуф осушила бокал.
— Знаю, о чем ты сейчас думаешь.
— Неужели? Почему-то не верю.
Она неритмично забила крыльями. В самом начале их знакомства это казалось Сахору привлекательным, а потом — откровенно эротичным.
— Как хочешь. — Правда, ее улыбка, соблазнительная, чарующая, сводящая с ума, говорила совсем о другом.
— Кто еще подозревает? — резко спросил Сахор. — И кто надеется?
— Никто не надеется, а подозревает только Нит Имммон.
— Ясно, — кивнул Сахор. Нит Имммон всегда обожал его отца. Ловкий политик, он оказался заурядным ученым. — Ну конечно. — Затем, не сдержавшись, бывший техномаг грустно спросил: — Теперь ты его союзница?
Гуль Алуф заскользила по полу. Ее ноги едва касались каменных плит. Вот она прошла мимо буфета и поставила бокал на место. Остановившись всего в двух шагах от Сахора, Гуль Алуф положила руку ему на плечо. Будь на ее месте кто-нибудь другой, жест можно было считать нейтральным, но с ней все имело скрытый подтекст.
— Мне нравится твое новое тело, — проговорила Гуль Алуф. — Очень нравится. — Ее ладонь легко коснулась щеки Сахора. — Такое необычное, молодое, сильное, упругое. Ты правильно сделал, что создал кундалианскую фотонную оболочку. Отличная защита от врагов! Как-нибудь покажешь мне схемы, хорошо? — Она наклонила голову. — И как же тебе удалось отделиться от матрицы Товарищества?
— Ниту Батоксссу тоже удалось. Чем я хуже?
— Это получилось только у вас двоих, можешь поверить мне, Сахор.
Даже если бы захотел, Сахор не смог бы рассказать, как он отделился от матрицы. Гуль Алуф ведь по-прежнему считает его Нитом. Если она узнает, что он в’орнновско-кундалианский гибрид…
Впрочем, в этот момент его заботило совсем другое.
— Больше этого не случится, — дрожащим от эмоций голосом проговорил Сахор.
— Что не случится? — спросила Гуль Алуф, прижимаясь к щеке Сахора.
От ее запаха кружилась голова. Единственным способом его не чувствовать было перестать дышать, хотя бывшему гэргону казалось, что даже это его не спасет.
— Только не говори, что скучала по мне.
— А если это правда?
— Это не может быть правдой, — сказал Сахор едко, словно обороняясь. Он будто не только слышал ее голос, а еще и чувствовал его.
— Почему?
— Потому что ты меня бросила. — В голосе Сахора звенели боль и обида.
— У тебя
— Если ты так думаешь, то совсем меня не знаешь.
— Верно, я была не права. Но с другой стороны… Разве ты не стал меня презирать?
Пытаясь найти отговорку, Сахор принялся разглядывать экспонаты. Неужели это правда?
— Зачем ты пришла? — Он хотел ее оттолкнуть, чтобы сохранить безопасную дистанцию, и тут же с отчаянием понял, что просто не в состоянии это сделать. — Что ты хочешь?
— Ты уже знаешь — хочу убедиться, что Нит Батокссс тебя не убил.
— Убедилась, и что дальше?
— Ты всегда был умнее и находчивее, чем он. Поэтому вполне справедливо, что ты…
— Что я?
— Почему ты стал мечтателем, хотя мне казалось, что ты должен быть лидером?
— Тебе казалось!
Гуль Алуф подняла голову.
— Знал бы ты, сколько презрения в твоих словах!
К сожалению, он знал.
— Ты отделился от Товарищества в тот момент, когда следовало захватить власть.
— Так хотела ты!
— Ты мог бы все изменить, я старалась для твоего же блага, Сахор.
Он был задет за живое.
— Теперь это не важно.
— Тогда зачем ты спросил про союз с Нитом Имммоном?
— Зная тебя, этот вопрос напрашивается сам собой.
— Зная Нита Имммона, никто не стал бы задавать такой вопрос. — Гуль Алуф прижалась к Сахору всем телом.
— Любые твои союзы перерастают в романы.
— Мы оба знаем, зачем ты спросил.
— Какая теперь разница, — прикрыл глаза Сахор. — Все прошло, ничего не вернешь.
Робкие капли, стучавшие по окнам и карнизам, превратились в настоящий дождь. Кажется, в ту ночь, когда они расстались, тоже шел дождь?
— Ты, я, Товарищество — все изменилось.
— Товарищество погрязло в мелких распрях, каждый теперь думает только о себе.
— Да, оно раскололось. Без тебя, без твоих взглядов и силы о единстве не может быть и речи.
— Я уже принял решение и не желаю его изменять.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я уже кое-что изменил.
— Что ты мог изменить, прячась и скрываясь?
— Тебе этого не понять.
Гуль Алуф покачала головой, раздосадованная тем, что ей не удалось убедить Сахора.
— Пусть. Кое-что случилось… И ты нужен нам, как никогда раньше.
Так вот для чего она расставила ловушку с низкочастотной сетью, вот зачем ждала, чтобы он себя обнаружил, вот зачем сегодня пришла в музей! Нет, Сахор ошибся — изменилось далеко не все. Чрезмерные амбиции Гуль Алуф остались неизменными. Она ведет собственную игру, и теперь ей понадобилось Товарищество, вернее, то, что от него осталось. Надежда, что между ними могут возродиться старые чувства, разбилась в пух и прах.
Гуль Алуф беспокойно заерзала.