Владычный полк
Шрифт:
– Разве ты не слышал ничего?
– Ты о чем?
– Новгород походом Иоанн с кромешниками разорил подчистую. Думаю, торговли там долго не будет.
– Да ты что! – Купец схватил Андрея за рукав. – Не слыхал я ничего. А не брешешь? Перекрестись!
Андрей перекрестился.
– Я сам едва ноги оттуда унес. Людей новгородских резали, как овец, женок и детей в проруби топили, избы крушили.
Купец слушал, открыв рот.
– Ты, толмач, давно ли оттуда?
– Пятнадцать ден.
– Я уже месяц как в отъезде. Хорошо, что предупредил.
Он уже собрался уйти, как вдруг обернулся:
– Подожди,
– Не тронул его Иоанн.
Купец только крякнул.
Не успел Андрей порадоваться первому заработку, как его остановил ногаец:
– Мне торговать поможешь? Язык наш ты хорошо знаешь! В плену у нас был? – Он внимательно рассматривал левое ухо Андрея, ища на мочке дырку от колечка раба – так обозначали пленных.
– В плену я не был, – отговорился Андрей, – а помочь – помогу. Три копейки за день.
– Договорились, – не торгуясь, согласился ногаец.
Андрей понял, что поторопился, надо было цену выше назначать.
Он стоял рядом с ногайцем и периодически зазывал покупателей:
– А вот ткани из самого Синда! Нежнейший шелк расписной! Подходи, покупай, честной народ!
Товар пошел побойчее, и ногаец только руки потирал – то ли от холода, то ли от радости, что торговля пошла.
Вечером он отдал Андрею деньги.
– Хорошо кричишь, громко. Я за три дня товара меньше продал, чем за сегодня. Завтра с утра жду.
Андрей за день замерз, но его радовало, что он заработал пять копеек. За эти деньги на постоялом дворе два дня три раза в день поесть можно и комнату снимать.
На следующий день торговля сразу пошла бойко. Андрей громко расхваливал товар, а купец продавал. Андрей успевал и переводить, и рекламировать. К вечеру весь товар ногайца был продан.
– Ай, хорошо! Тебя мне сам Аллах послал! Где тебя найти?
– Ты же весь товар продал? – удивился Андрей.
– Э, родственники мои приедут, я сам не в последний раз сюда приехал. Ярмарка хорошая, бакшиш знатный. Держи! – ногаец отдал Андрею заработанное.
Андрей понял, что языком можно зарабатывать, тем более что на ярмарке торговый люд постоянно меняется. В городе на торгу одни и те же купцы и лавки, торговля в розницу. На ярмарке торговля оптом. Приехал купец, продал свои товары, купил чужие – и был таков. С одной стороны, это для него, Андрея, хорошо – клиенты все время есть, а с другой плохо: не все толмача знают, и надо о себе заявлять. Но спрос на перевод был, и каждый день несколько человек пользовались его услугами. Конечно, многие торговцы из чужих земель привозили своего толмача, знающего русский язык, кое-кто из купцов знал язык сам, но плохо. Акцент был сильный, понять тяжело, да и сам купец не все понимает.
А Андрей знал языков много, причем не только разговорный стиль, но и письмо, и это была его сильная сторона.
За месяц он заработал почти рубль – деньги солидные. Купец прогореть с товаром может, замерзнуть насмерть в снежном буране; корабль с грузом – разбиться, разбойники – дочиста обобрать, а быть толмачом – никакого риска. Товаров нет, голова о перевозке, сохранности и сбыте не болит. Одно плохо – на открытом воздухе все время. Холодно, иногда сыро, поесть в обед не всегда удается. Но за прошедший месяц его уже узнавать стали, сами искали на ярмарке,
Одного только не учел Андрей – на время весенней, да и осенней распутицы ярмарка замирает, и ни на санях, ни на корабле до нее не добраться. Вот и сейчас: едва март подошел к концу, ярмарка скуднее и малолюднее стала, а с ней – и потребность в толмаче. А потом торговля и вовсе остановилась, пропали купцы.
Андрей же только во вкус вошел. Чтобы не тратить время, купил на заработанные переводом деньги лавчонку на городском торгу. Лавка скромная, но в ней – стол и две скамьи, а главное, чему он рад был, – небольшая печь.
Для начала Андрей повесил объявление о том, что может писать письма и составлять челобитные. Неграмотных было много, потребность в писце имелась, только и объявление его не все прочесть могли. Пришлось несколько дней, как на ярмарке, зазывалой быть, кричать от дверей.
Он купил бумагу, гусиных перьев и чернил. Почерк у него был неплохим, а как писать, он уже знал – изучил стиль чиновничьих бумаг, когда их переводил.
Каких только писем ему писать не приходилось! И чисто семейных, с перечислением приветов многочисленным родственникам, и любовных, с которыми парубки больше обращались. Он им даже стишки незамысловатые писал, приводя в полный восторг. А цена такого послания – копейка. Вроде мелочь, а к концу дня десяток-полтора набегало. Клиенты постоянные появились, да и Андрей собой доволен был: в тепле, дождь не мочит, ответственности никакой, знай себе пиши.
До Нижнего докатились слухи о расправе Иоанна над Великим Новгородом, повергнув жителей в ужас. Никто предположить не мог масштабов трагедии. У многих родственники там жили – ведь обосновали Нижний Новгород ушкуйники из Великого Новгорода. И в связи с этим у Андрея выстраивались очереди, каждый желал узнать – жива ли родня? Поскольку почты не существовало, передавали письма с оказией – с купцами на кораблях, с обозами. Только важные государственные люди могли посылать гонцов.
Андрей посмотрел-посмотрел на мучения людей, да и решил организовать свою, частную почту. Он продумывал все долго и тщательно. Во-первых, лошади нужны и конюшня – на это деньги уже были. Людей нанять на службу можно, любители попутешествовать всегда найдутся. Сумки под письма у кожевников заказать, чтобы не промокали под дождем и снегом. Конечно, регулярного сообщения наладить было невозможно, для начала – в пару городов, да и то на каждый по паре эдаких почтальонов иметь надо, тогда и почта приходить быстро будет. И еще: почтальоны грамотные нужны, а с этим загвоздка. Письмо мало доставить, его желательно прочитать, ведь получателями тоже неграмотные могут оказаться. И ответ сразу написать под диктовку получателя.
Сразу больших денег Андрей решил не вкладывать. На постоялом дворе он договорился об аренде стойла в конюшне. Решив не рисковать деньгами, он для начала купил всего одну лошадь.
И тут, в самый нужный момент, ему немного повезло. В его лавку явился небольшого росточка, но упитанный мужичок. Был он в подряснике, опоясанном веревкой, – то ли монах, то ли священник из храма. Только почему-то без головного убора.
– Вывеску твою прочитал, хозяин. Помощник тебе нужен?
– Нужен, коли писать умеешь.