Владыка битвы
Шрифт:
Ни единой руны, ни одного рисунка не было выбито на гранях камня.
— Ну и зачем ты привёл меня сюда? — заорал я на небо.
И снова ответа не последовало. Я присел на корточки и принялся обследовать ладонями каждую пядь холодной породы. Ничего. Так я обошёл их все и разочарованно вздохнул. И правда, зачем тогда всё это было?
Я выпрямился и отошёл на несколько шагов, подумав, что тайна могла крыться в узорах слюды и что с близкого расстояния рассмотреть это было невозможно. Но я ошибся — узоры оказались простыми хаотичными вкраплениями. Красиво, но бесполезно. Мне не удалось
Окончательно разочаровавшись в поисках, я устало привалился к камню и обнял его обеими руками — хоть охлажусь немного, раз ничего путного не выяснил. Я пробежался пальцами по верхушке и внезапно нашёл необычную шероховатость. Дубина! Обследовал только боковые, а верхнюю рассмотреть не удосужился!
— Ну-ка...
Я подпрыгнул, чтобы лучше рассмотреть верхнюю грань, но пожалел об этом — едва ноги вновь коснулись песка, ступни пронзила жуткая боль. Это я зря, но сейчас было не до жалости к себе. Мне хотели что-то показать, и я должен был это найти. Ухватившись за края камня, я с трудом подтянулся.
Вот оно!
Взгляд выхватил рисунок — мне показалось, то была та самая спираль, какую вытачивали на амулетах последователей единого бога. Я снова пробежался пальцами по шероховатой поверхности, стараясь кожей почувствовать рисунок и глубину резьбы.
Спираль. Я вновь подпрыгнул, напряг руки, стараясь задержаться в прыжке хоть на долю мига, и теперь хорошо рассмотрел ее. Спираль была вырезана на поверхности камня и окрашена золотом. Красивая работа, казавшаяся грубой лишь на первый взгляд.
— Что это значит? — крикнул я в небо. — Я нашёл её. И что теперь?
Ответом мне был отдалённый рокот. Шум доносился со всех сторон, зловещий гул приближался, нарастал. Я не мог понять, что это было.
А затем увидел стену воды.
Огромная волна — выше любого дерева или дома — неслась на меня. Я шарахнулся назад, к высоким дюнам, надеясь найти на вершине одной из них укрытие. Вода наступала — сине-зелёная, морская. На меня дул ветер, едва не сбивая с ног. Я бросился наверх, карабкаясь, скользя по податливому песку, срывался вниз, снова лез, тяжело дышал и плевался песком. Я почти добрался до самого верха, когда огромная волна накрыла и меня, и дюну, и всю пустыню.
Странно, что дышать в этом море я мог без труда. Мимо меня проплывали рыбы, вырастали коралловые рифы, менялись очертания дна. Словно время здесь текло необъяснимо быстро, а я лишь наблюдал за изменениями. Идя по дну, я видел камень со спиралью — обросший ракушками и подводными цветами. Древняя пустыня превратилась в море. Море дало жизнь не только подводным созданиям, но и людям — я видел над головой тёмные продолговатые точки лодок и тени кораблей. Видел сети, что они кидали. Но не мог вынырнуть на поверхность.
А затем вода начала темнеть, густеть. Море принялось мельчать. Соли в нём стало больше — настолько много, что теперь эта плотная вода сама вытолкнула меня на поверхность. Я вновь узрел пустыню, но теперь на песчаных берегах этого древнего моря оказались поселения. Люди в причудливых ярких одеждах, кочевые племена, караваны торговцев со странными горбатыми животными — все шли вдоль
Я чувствовал ветер, ощущал жар всё того же неумолимого солнца, слышал разговоры на незнакомых языках и печальные песни рабов, которых гнали по берегу в большие города. Поселения разрастались, обносились стенами из привозных белых камней, приходили и умирали армии, песок окрашивался кровью народов, а море незаметно мельчало. Пока, наконец, не превратилось в лужу, из глубин которой снова вырос тёмный камень с полированными гранями.
Я видел, как двое рабов — один хромой со шрамами от кнута на спине, второй незрячий — подошли к нему, удивлённо касались хладной породы и переговаривались. Через несколько мгновений слепой прозрел, а хромой ощутил силу в ногах, и шрамы на его коже затянулись. Узревшие чудо побежали обратно в город — всё ещё великий, но угасающий. Ибо он гиб вместе с морем.
Я наблюдал, как к этому камню начали совершать паломничество — босые ноги шлёпали по обмельчавшему водоёму, сотни и тысячи ног исходили берег за эти годы. Бедняки и богачи, рабы и хозяева, гончары, пастухи и солдаты. А затем пришли люди в доспехах и алых одеждах, извлекли камень, откололи спираль и увезли ее неведомо куда.
Мне показали знакомство людей с мёртвым богом. Я узрел чудо, что он им даровал. Но не понимал, зачем.
На некогда великий город с обветшавшими стенами налетела буря — песок и тучи, неумолимая стихия довела до конца разрушения, проделанные многочисленными войнами. Давно покинутый город пал, скрылся под песками навеки. Море исчезло, словно его доселе и не было. Забылись пути, стёрлись дороги, и лишь редкие караванщики забредали сюда в поисках былой реликвии.
Я закрыл глаза, ощутив тягучую пустоту внутри. Эпоха умерла. Больше не на что здесь было смотреть.
— Найди спираль, — приказал мне голос.
— Как я, по-твоему, это сделаю? — съязвил я, не решаясь открыть глаза. Солнце вновь невыносимо пекло, и я сам ощущал себя соляным столбом, не имея сил пошевелиться.
— Ищи ответы в видениях. Следуй за видениями, Химмелинг.
Голос умолк так же резко, как и появился в моей голове. Это было немного похоже на внезапные появления фетча, но этот кто-то говорил иначе. Приказывал, складывал силу в каждое слово.
Я открыл глаза и увидел над собой усыпанное звёздами небо и жирный лунный серп. Ветер, прохладный морской ветерок, почти ласково касался моего пылавшего лица. Пахло кострами, водорослями, выделанной кожей, пивом и травами. Я хотел было что-то сказать, позвать кого-то, но смог издать лишь хрип.
Кто-то зашевелился возле меня. Мгновением позже небо закрыло лицо Гуллы. Всё такое же красивое, но бледное, осунувшееся, с тёмными кругами под глазами.
— Драть тебя с перцем, Хинрик! — выдохнула она и привалилась ко мне, обнимая. — Я уже думала, не выкарабкаешься.
— Во... воды... — взмолился я, с трудом шевеля распухшим языком.
Гулла сняла с пояса мех и, приподняв мою голову, аккуратно влила немного живительного питься мне в рот.
Никогда прежде вода не казалась мне такой вкусной.