Владыка бури

Псов Дари

Бойрианн и пошла по Столице, а Марианна пошла по Столице и рядом с Бойрианн. Девушка не сразу поняла, что она идёт по когда-то самой оживлённой улице города, где они с Мрачником смотрели на вечерние танцы горожанок. Теперь тут танцевал только ветер. Несмотря на постоянную деятельность Траурников Слизверта, Столица не стала чище. По-прежнему ей больше подходило слово “руины”, чем, скажем, “порядок”, “красота”, или “ярмарка смеха” (Бойрианн предпочитала ставить наверняка). Только снег стал совсем фиолетовым.

—

Не работает твой план, Марианна, — обвинила подругу Бойрианн, наблюдая, как она что-то мурлычет себе под вуаль. — Этот Траурник был моей последней надеждой на слегка припозднившийся, но лёгкий успех.

— А почему ты вообще меня слушаешь, печенька с предсказаниями? Я шпиончиков никогда не ловила и вообще не должна, — легкомысленно заявила Марианна. — Ни опыта, ни ответственности. Это тебе какого-нибудь детективчика надо.

— То есть ты меня просто так выставляла дурой перед всеми? Спасибо, конечно, но я справляюсь сама.

— Да это шуточка была, — Траурница начала играть пальцами с фиолетовой снежинкой в воздухе. — Ой, ну не дуйся, булочка. Булочки с начиночкой из воздуха не очень хороши. Планчик с ложной информацией должен сработать. За каждым ложным местечком следят?

— Да, Слизверт выделил людей, но они считают это пустой тратой их времени.

— Если шпиончик найдёт, как прекратить работу поля порядка, то тратить будет нечего у всех нас, — Марианна внезапно стала серьёзной, но только на мгновение. — Кроме меня, конечно. Я слишком красивенькая, чтобы умирать, — она откинула золотую прядь назад.

— Демоны, надо было тоже красивой становиться, — пробормотала Бойрианн, смотря куда-то в сторону, будто разговаривала с воздухом.

— Бойрианн-рулетик, ты мастерица выуживать комплименты. Ладно, попадусь на твою жирененыкую наживочку, — Марианна бросила снежинку и повернулась к собеседнице. — Ты красивая. Знаешь, в стиле… "мрачная загадка ночи". Как угольный тортик с шоколадной начинкой — снаружи чёрный, а внутри… внутри тоже чёрный, но с изюминкой!

— Что такое "изюминка"? — Бойрианн действительно не знала.

— Такой засохший сморщенный плодик растения. С косточками, — с явным удовольствием объяснила Марианна.

— Понятно. Вы сговорились с моим внутренним голосом, чтобы унижать меня, да? — вздохнула Бойрианн, собираясь пройти вперёд.

Марианна тут же схватила её за руку и развернула обратно:

— Да это хороший плодик, делающий весь десертик особенным. Это твоя мрачная искренность. Если не нравится сравнение, то ты как меч — мужчины любят свои мечи, если они острые.

— Или заноза… — прошептала Заноза.

— Ну нет, кто может девушку назвать занозой? Это странно… — фыркнула Марианна, но, встретившись взглядом с подругой, передумала: — Хотя… ну ладно, может, такие мужчины и бывают.

Погоди… Это девичьи разговоры? Точно они! Мы же теперь

должны постоянно друг друга хвалить?!

— У тебя отличный стиль, — сказала Бойрианн невпопад.

Марианна оглядела свою чёрную униформу:

— Спасибочки, пирожочек. Я… Траурница.

Теперь мы будем стричь друг другу чёлочки, ворковать о кавалерчиках и устраивать подушечные битвы? Я и с лезвиями плохо обращаюсь, и дерусь плохо…

Из этих немного безумных мыслей её вывело знакомое лицо, которое сидело на знакомом теле, спешащем вглубь города. Инженер, имя забыто. В руках он нёс коробку, и его сопровождало четверо Траурников. Да, раскол, осада, шпион…

— Я пойду к своему главному подозреваемому, — сказала Бойрианн, приходя в себя. — Если не смогу получить от него признание, а я не смогу, то хотя бы не дам творить шпионские дела без свидетелей.

— Я тоже проверю кое-что, — ответила Марианна. — Но вряд ли это что-то дельное, так что вся ответственность за наши жизни по-прежнему на тебе, Бойрианн-тортик.

Яр как раз находился в своём теле — теперь за приблизившейся армией можно было следить с городских стен. Паук отвёл девушку в его комнату. Она была роскошная, со всеми стенами и даже с бездырным потолком. Курсор придвинул либо стол к кровати, либо кровать к столу, в общем, он сидел на кровати и писал на пергаменте на столе, вероятно, отчёт по разведке.

— Яр, скажи… Яр — это же имя, да? А прозвищ у тебя нет? — начала сильно издалека Бойрианн, входя в его обитель. Она остановилась у полки, взяла какую-то штуку — то ли ящичек с очень маленькой вместимостью, то ли твёрдую обёртку от маленькой штуки, ныне отдельной — и начала её крутить в руках, чтобы только занять их.

Яр обернулся к гостье и сморщил лицо, пытаясь разгадать смысл её вопроса:

— Да. Нет, только Яр, — потом на всякий случай уточнил: — Яр — это от древнего имени, означающего “прославитель ярости”.

— А не называли ли тебя, например, канцлер-шутом? Хотя бы разок? — Бойрианн продолжила вращать штуку в руках, словно это было самым важным делом в мире.

— Нет, — Яр понял, что написание отчёта откладывается на время нахождения рядом Бойрианн, и отложил перо. — И положи это обратно.

— А у этой штуки есть название? Можно использовать в шутовстве?

— Да. Нет, — курсор вздохнул. — Это "не трогай, это дорогое". Положи на место.

— Ладно, ладно, — девушка с преувеличенной осторожностью поставила штуку обратно. — Мог бы предупредить. Вот заходит тебе человек в комнату и прежде, чем скажет слово, указывай на “не трогай, это дорогое” и кричи: "ГЛАВНОЕ, НЕ ТРОГАЙ “НЕ ТРОГАЙ, ЭТО ДОРОГОЕ”, ЭТО ДОРОГОЕ!".

— Бойрианн, тебе совсем делать нечего? Тебе же Слизверт поручил какое-то важное дело.