Владыка бури
Шрифт:
— Так он сын правителя? — задумчиво проговорила Принцесса.
Из дыры в потолке заструилась вода — над Вершиной пошёл дождь. Мрачник поднял голову, позволяя каплям смыть с себя грязь и пот. Удивительно, но наверху не было видно туч, лишь чистое голубое небо. Песок под ногами затрясся, и шипы Доминации начали рассыпаться под натиском стремительно растущих растений. Они пробивались сквозь камень, разрушая арену и открывая проход.
Народ вывалился разносить хорошую весть, а Мрачник вместе с друзьями, среди которых теперь была К’тр’зар, отправились освобождать гарем Доминики. Дворец
К’тр’зар, увидев своего возлюбленного, засияла порозовевшими кристаллами, бросилась к нему, и они начали целоваться, кажется, нарочно сцепившись рогами. Мрачник, слегка смущённый, освободил остальных.
Орк сдержанно принял спасение:
— Не стоило нас спасать, человек. Да точно, это было слишком рискованно.
— Это было необходимо, — благородно ответил Мрачник. — Никто не заслуживает такой участи.
Остальные были более благодарны. Золотой человек даже назвал Мрачника “встреченным братом”.
— Вот он! — радостно воскликнул Касимар, вбегая в зал. — Мой м… император! Вас ждёт первая аудиенция! Небоокий Император желает видеть вас! Он прилетел сам, на летающем ковре.
Мрачноглаз ещё ни разу не видел таких бледных южан, как Сэйфо сейчас. Он схватил Мрачника за руку:
— Мрачник, тебе же нужен воздушный корабль? Ты сейчас улетаешь? Я с тобой!
— Как-то это не по-императорски, Сэйфо, — заметил Мрачник.
— Вот именно! Какой в Бездну Сэйфо-император? На вас всех заклятье наложили? — яростно зашептал Сэйфо-император. — Я привезу отца, пусть он разбирается в этой заколдованной ситуации.
— А ты всё же знаешь ругательства, Сэйфо, — восхитилась Принцесса. — Правда, то, что ты говоришь, не очень мужественно.
— Небоокий помог нам победить Доминику, да и прилетел один. Вряд ли чтобы требовать капитуляции, — успокоил его Мрачник, хотя сам понимал, что и вряд ли чтобы сдаваться.
Небоокий Император оказался действительно пустынником с белой кожей и голубыми глазами. Его окружали любопытные южане, особенно воины с посохами в руках. Он не обращал на них внимания, пытаясь выжать малогибкое волосатое полотно.
— С каких пор тут дожди льют? Чуть не разбился на ковре, — ворчал голубоглазый император. — И загадка про человека от сфинкса… Им бы репертуар сменить хотя бы после нашей эры.
— Ваше императорское величество Сэйфо! К вам его императорское величество Небоокий Император! — провозгласил Касимар, хотя это Сэйфо вышел к гостю, а не наоборот.
Вернее, Сэйфо схватили под руки его верные подданные и силой вытолкнули к Небоокому. Он не очень величественно затравленно заглядывался.
— Раз уж мы коллеги, то опустим формальности, — заявил голубоглазый и протянул руку коллеге-императору.
Тот не понял, что нужно делать, потому что в культуре Детей Огня нет рукопожатий. Небоокий сам схватил его за руку и неистово затряс.
— Это замечательный обычай, когда люди встречаются и проверяют друг другу руки, чтобы в них не было отравленных игл, — сказал Небоокий, но не смог сдержать смех при виде изменившегося лица Сэйфо, когда мысль об отравленных ручных иглах
Видя, что никто больше не смеётся, Небоокий обратился ко всем:
— Я думал, что Дети Огня любят смех, поэтому вы мне так полюбились. Разве не нужно прогонять Горящего? Разве вы не победили тьму своей родины? Разве ваш могучий красавчик-враг не прилетел к вам остановить войну и заключить союз? Разве дождь в землях огня не чудо?
Первым начал смеяться новоиспеченный император Сэйфо. В его смехе проскальзывали истерические нотки, но они быстро потонули в громе смеха южан, последовавших примеру своего правителя. Они смеялись, высоко задрав голову, во весь голос, словно сама жизнь прорывалась из них подобно растениям во дворце.
Рядом с Мрачником Принцесса хихикала, Крыс беззвучно трясся, и даже Первак фыркнул. Не найдя причин не смеяться, Мрачник последовал примеру Детей Огня и, задрав голову, начал выпускать из себя смех. Вместе со смехом из него выходили напряжение последних дней, беспокойство за будущее, волнения за собственные планы, переживания насчёт лишних конечностей.
Если Горящий и существовал, то в тот миг должен был бежать без оглядки от Вершины.
***
Южанин, которому бы больше подошло беззаботно валяться под Дневилом с веером в одной руке и стаканом холодной воды в другой, чем проводить экскурсии по воздушному кораблю (но именно этим он и занимался), развёл руками:
— Добро пожаловать на борт “Буререза”! Здесь вам понравится. Если, конечно, не боитесь высоты, сильного ветра, внезапных бурь и… — он сделал эффектную паузу, — злого джинна в двигателе. Это такая штука, что двигает весь корабль.
— А если кто-нибудь боится высоты? — спросила побелевшая с легким оттенком зеленого Гримстих.
— О, горький дым, тогда не понравится.
Гримстих, чья кожа продолжила искать свой новый стиль, сжала кулаки и попыталась сделать глубокий вдох, но её лёгкие, казалось, отказались сотрудничать. Первак, положив руку на её плечо, попытался успокоить, но его выражение лица говорило, что он и сам не уверен, стоит ли доверять этому кораблю.
Они, а также Мрачноглаз, Принцесса с Писклёй и Дреки (хотя он скорее просто стоял рядом без дела) слушали экскурсовода. Смешинка и Кайза носились по новому кораблю в бешеном цикле отвлечения от всего всем. Гриффин сосредоточенно изучал мачты, на которых привычные паруса сомкнулись и надулись. Бэзил рассматривал платформу для наблюдения, которая находилась не на вершине корабля, а на носу. Трансформо и Крыс исследовали внутренности судна. Джон тихо играл с Плосконосом на палубе.
— Вот этот двигатель, сердце нашего корабля. Там живёт джинн, — гордо представил двумя руками дом джинна южанин, когда отвёл компанию в комнату под палубой.
Двигатель представлял собой огромный стеклянный сосуд, зажатый между двумя платформами, к которым были присоединены трубки, ведущие в недра корабля, словно сердечные жилы. Толстенное стекло искажало очертания того, кто находился внутри. Джинн был похож на активное красное облако, его форма постоянно менялась, то сгущаясь в плотные клубы, то распадаясь на тонкие, почти невидимые узоры, иногда напоминающие лицо.