Шрифт:
Пролог
БАШНЯ БАХЛУ
В лиге от украшенных мозаикой городских стен, там, где пустыня сверкала, словно золотое зеркало, в каменной башне сидела прекрасная женщина и играла костью.
— Придет ли он ко мне сегодня? — спрашивала она у кости, качая ее на руках, как дитя. — Или будет искать меня ночью, сверкая ярче небесных звезд? Конечно, он не осмелится прийти днем, чтобы не затмить собой солнце. А то солнце умрет со стыда, и весь мир останется без света. Но он придет, Нейур, мой повелитель.
Красавицу звали Язрет, а Нейур правил городом, видневшимся в лиге
Когда день начал отступать, закутываясь в свой плащ и безмолвно выскальзывая из пустыни, Язрет позвала прислужниц. Теперь их осталось только две — старуха и совсем еще юная девушка. Обе жалели Язрет. Но красавица не замечала ни их самих, ни их отвращения, скрывающегося за жалостью. Внизу у двери на страже стояли смуглые охранники, вооруженные мечами и секирами, чтобы отвратить опасность, а может, не выпустить ее наружу.
Башню окружали пальмы с бронзово-зелеными листьями, а рядом голубел, как клочок упавшего неба, небольшой пруд.
На закате девушка спустилась к пруду и принесла своей хозяйке воду для купания. Язрет приняла ванну, была надушена и умащена. Старая прислужница расчесала ее волосы цвета пустыни и украсила их по указанию хозяйки драгоценными камнями. На Язрет надели шелковое платье, обули ее в золотистые туфли. Все это время Язрет крепко прижимала к себе кость. И для этого имелась веская причина — это была кость ее ребенка.
— Приготовьте угощение, — приказала Язрет. — Скоро прибудет мой повелитель Нейур.
Прислужницы с готовностью повиновались. Они застелили столы вышитыми скатертями, уставили их серебряными блюдами с приготовленными кушаньями, хлебом, фруктами и сладостями. Серебряные кубки со льдом наполнили вином.
— Играйте музыку, — сказала Язрет. Девушка тронула струны, и полились чистые хрустальные звуки.
Язрет наклонилась к окну. Она любовалась городом, раскинувшимся в пустыне в миле от башни, на темнеющих склонах холмов.
Наверху засверкали звезды. Язрет наблюдала за сверкающими огнями. Ей казалось, что это движется из города Шев процессия с лампами и фонарями.
— Скоро он вернется ко мне, — сказала она кости своего умершего ребенка. — У него сила солнца, волосы цвета бронзы и глаза словно звезды. Он ляжет рядом со мной, и его губы станут вином, а чресла — огнем. А я буду инструментом, на котором он сыграет. И я отдамся этой музыке. Я опять вырасту тобой, мое дитя, ты родишься вновь.
Но если кость и слышала ее, то не обращала внимания.
Если ночь и внимала ей, то не отвечала.
И если король Нейур, сидевший во дворце со своей новой королевой, и слышал ее, то затыкал уши.
В полночь Язрет заплакала. Она отбросила кость в угол и начала рвать на себе одежды и волосы. Прибежали обе прислужницы, чтобы сдержать ее. Язрет так ослабла, что старуха и хрупкая девушка смогли с нею справиться. Кроме того, у них уже был опыт: ведь это повторялось каждую ночь.
И каждую ночь Язрет плакала. Она заливалась слезами и только перед рассветом засыпала. А проснувшись, звала своего ребенка. Каждое утро девушка приносила ей кость. Язрет баюкала кость, прижимая ее к груди.
Когда вставало солнце, Язрет снова спрашивала у кости: «Придет он сегодня днем? Будет ли искать меня ночью?»
Но Нейур никогда не приходил
В шестнадцать лет Язрет была с ним обвенчана. До этого она жила в королевстве, где было изобилие воды: реки, озера, водопады, фонтаны. Зеленые холмы окружали зеленые долины, небеса нависали над мозаикой зеленой листвы. Узнав, что ей придется уехать из этой зеленой бархатной земли в страну необработанного янтаря, Язрет заплакала. Ее слезы лились и лились — и капали, и капали, и капали… Несчастная и испуганная девушка долго смотрела на зеленый мир, который ей предстояло покинуть. А затем покорно пошла к будущему мужу. Когда нежными сильными пальцами он откинул вуаль с ее лица, ей показалось, что солнце сияет совсем рядом. Медленно она подняла глаза и увидела, что солнце это — Нейур. Это новое солнце улыбкой осушило ее слезы.
Прекрасный Нейур напоминал молодого льва. Его волосы ярко блестели, как металлическая стружка, в его глазах сверкал бледно-голубой воздух пустыни. Нейур улыбнулся, когда увидел свою невесту. Она очаровала его своей красотой. Нейур хотел ей понравиться, да и сама Язрет теперь мечтала о том же.
Она ехала в Шев в экипаже, под звон серебряных дисков. Ее волосы ниспадали волнами, а глаза вместо слез теперь наполняла любовь. Она была княжной водопадов. Во дворце, за дверями спальни, Нейур приучил ее к другой стране, где смешались огонь и вода.
Вскоре Язрет уже ждала ребенка. Нейур задарил ее драгоценностями, золотыми бусами, серебряными зеркалами, сапфировыми браслетами, жемчужными подвесками. Он создал для нее сад среди пустыни, где лотосы в мелководных прудах напоминали лебедей. Он прислал ей шкуру льва, которого убил сам, чтобы жена завернула в нее сына, когда он родится. Он присылал очень многое, но сам больше к ней не приходил. Будущий ребенок сделал Язрет огромной, неуклюжей и некрасивой. Нейур, свободный, как песок под солнцем, вошел к другой женщине. Его аппетит был огромен, а вкусы разнообразны. Ребенок лишь ускорил его неизбежное стремление к перемене. Конечно, Язрет осталась в его сердце, но в нем, как и в его спальне, хватало места для многих женщин.
Она видела, как Нейур любовался то девушкой с шафрановыми волосами и белой, как молоко, кожей. То взгляд его падал на девушку с дымчатыми волосами и кожей темной, как черная патока. Она чувствовала исходящий от него запах их тел, их волос, их духов и их страсти. Ее душа постепенно увядала и вскоре стала так мала, что туда вместилось бы лишь одно кориандровое зернышко.
Однажды Язрет взглянула на себя в лотосовые пруды и серебряные зеркала. И внезапно поняла, что ребенок Нейура сделал ее безобразной. Тогда она возненавидела ребенка. До этого момента она не думала о своей жизни, о том, что может как-то повлиять на нее. Но теперь она с ужасом осознала, что ничто в ее жизни не происходило по ее воле. Потеря родины, любовь, беременность и одиночество. Теперь роды. Другие страдали больше, но кто бы сказал тогда Язрет, что боль и страх — не самое страшное, что выпадает на долю женщине. Ее тело, казалось, разрывалось, а сознание раздваивалось. Она произвела на свет сына, и его положили на львиную шкуру. А Язрет осталась лежать словно на раскаленной лаве. Все же она думала: «Я освободилась от этого, и теперь он опять полюбит меня».