Владыка Нового Мира
Шрифт:
— Насколько я знаю, — ответил Мендель, — там должен был быть список с фамилиями.
— Пра-а-а-авильно. А зачем этот список нужен?
— Так ведь… как? Узнать кто из кандидатов в дворянство может быть полезен и составить рекомендации.
Ага… То есть, по сути, вербовка кадров и подготовка к восстанию. И что-то мне подсказывает, что Градский с его курьерской службой может оказаться Младшим полезен и претендует на дворянство, а вот курьер Харитон нет.
Обидно, конечно. Мне. А вообще умно: посулить пряник тем, кто хоть что-то может, и организовать себе поддержку внутри
— Я же тут, а они там, — подытожил свою мысль Благородие. — Мне пробить по фамилиям и узнать что к чему проще.
— Пра-а-а-а-авильно, — улыбнулся я с понтом дела, что и так всё знал. — Вам поручили грязную работу, Вадим Евграфович. Ценой собственной чести и жизни организовать подрывную деятельность и…
— Так значит вы от Садовникова?! — опять вскочил Мендель.
— Нет.
— Так от кого же вы тогда, чёрт возьми?!
— Узнаете, — и опять эта хитрая лыба поверх блефа. — Всему своё время. Давайте пока что будем считать так: я появился здесь, чтобы уберечь вас от неправильных поступков. Ничего не прошу, ни к чему не принуждаю, а просто намекаю на то, что всё не так просто…
— Я… Я не понимаю! Прекратите говорить загадками!
— Младшие, наместник, Его Сиятельство Садовников, — невозмутимо продолжил я именно что говорить загадками, загибая пальцы. — Согласен, все эти люди на виду и кажутся очень серьёзными. Но как мы знаем, что счастье, что деньги, что настоящее могущество любят тишину.
Евграфыч отчаялся что-либо понять в этом нагромождении слов, плюхнулся обратно в кресло и залпом добил бокал. А я будто школьник, услышавший слово «многочлен», поборол в себе позыв засмеяться и продолжил:
— Не торопитесь выбирать сторону, Вадим Евграфович, — тут я чутка понизил тон, чтобы казаться ещё более загадочным. — Моя рекомендация такова: живите пока что так, как живётся, и немножечко подождите. Совсем скоро в городе появится новая сила, по сравнению с которой те люди, что набиваются вам в покровители, не более чем клоуны.
Мендель надел очки, облокотился на локоть и молча поднял на меня глаза. Мне же нужно было подвесить после себя интригу. И чем больше в ней недосказанности, тем лучше. А потому я тоже осушил свой бокал, — на ход ноги, так сказать, — и встал с дивана.
— Думаю, теперь мы с вами будем видеться гораздо чаще. Искренне надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество, Вадим Евграфович.
В дверях я задержался.
— Ах, да! — обернулся я. — Чай. Вы не против, если я возьму несколько пачек?
— Ах-ха-ха-ха!
Вот так. Пеший курьер Харламов взял себе в вассалы цельного барона, ещё и на чай бедолагу выхлопал! Не знаю, во что оно теперь выльется, но во что-то выльется обязательно. Как минимум, я смогу снова заявиться к Вадиму Евграфычу в дом и также загадочно попросить об услуге. О какой? А вот это уже по обстоятельствам, конечно же. Мало ли как оно дальше сложится?
Но то, повторюсь, минимум. Максимум — на фундамент лёг первый
А что до списка дворянства — пускай лежит, чай не похарчится. Полистаю на досуге, посмотрю чуть внимательней. Глядишь, и с ним что-нибудь путное придумаю.
Итак.
Вскочив на велосипед, я рванул в обратный путь. Но только не в контору к Градскому, а прямиком домой. Завтра заеду за расчётом, а пока что Антоша пускай идёт в жопу. Косвенно, но он сам себе эти проблемы с курьерами устроил. Из-за него, козла такого, весь город гвардией кишит. Вот пускай и расхлёбывает, значит.
А даже если он взбрыкнёт насчёт моего увольнения… даже если разжалобит меня и убедит подождать с выплатой зарплаты — мне есть чем надавить на козла. Во-первых. А во-вторых, на субботней ярмарке у меня китайскую заварку с руками оторвут. Хватит и на квартплату, и на пожить, и на побаловаться.
Ну а пока — домой. Переодеться в тёплое и бегом к гоблинам.
— … а мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы, — послышалось ещё за квартал от дома. — Тёмные твари и сорваны…
Вырулив из-за угла, я увидел удивительную картину:
Дядь Сеня Карякин на вершине трясучей стремянки, прислонённой к статуе без носа, а внизу в качестве подстраховки Батяня. Вот только Батяня никого особо не страховал. Похоже, был не в курсе. Облокотившись одной рукой о стену, в другой он держал телефон; прямо рядом с ухом. Из него-то как раз и орала музыка.
Закрыв глаза, вомбат покачивал головой в такт музлу и попыхивал зажатой во рту сигаретой.
— Дядь Сень! — крикнул я.
— Ай-йопт!
От неожиданности стремянка под Карякиным затряслась ещё сильнее, и он обеими руками ухватился за гипсового мужика. Но не упал. Сдюжил.
— Харон?! Ты чо пугаешь-то?!
— А ты зачем туда залез?!
— Реставриро-варо-ваю! — тут я понял, что дядь Сеня еле ворочает языком. — От этай суки Зуева жы ни-И-даждёшься. Во! — Карякин показал мне какой-то белый катышек на ладошке. — Хлебушкиным мякишем ща заделаю! Такой шнопак ему прилеплю! У-у-У-ууу! На зависть всем другим статуям…
— Хватит орать! — крикнул женский голос из окна соседнего дома.
Ну а я… а что я? Это не моя война. Я спросил у Карякина, не против ли он чтобы велосипед одну ночь постоял в пролёте, тот по синей лавке согласился, и я пошёл дальше. Тут Батяня, ненадолго выйдя из своего экстаза, схватил меня за руку, пристально уставился в глаза и пропел:
— … мы бы взлетели! МЫ БЫ ВЗЛЕТЕЛИ!!! — а потом отпустил и затанцевал вдоль по улице, делая вид что слэмится с толпой невидимок.
Ну…
Каждый отдыхает так, как хочет, верно?
Признаюсь честно, диван-кровать поманил меня тысячей пряников, и я чуть было его не послушал. Необходимость во сне, пожалуй, один из главных недостатков бренного тела, и надо бы начать с ним мириться, ведь хороший сон — залог всего. Но! Не сегодня. Сегодня речь о моей божественной сущности, которая куда как важней.