Владыка Пустоты 3
Шрифт:
Аракчеевы проматывали в моей памяти все эпизоды, в которых была их наследница. Может, из-за дряни, которую мне вкололи, а может, из-за повторного вмешательства, на этот раз я ощущал всё ярко и чётко, как в реальности. На губах заиграли вкусы кофе в кафешке около парка и шампанского с Осеннего бала. Я ощущал запахи листьев, выпечки, аромат её духов и волос, промозглый горный ветер и жар пытающей лаборатории. Тепло её тела и колючий холод сжатого в руке ядра владыки.
Они заставили меня пережить всё заново, от первого до последнего дня. Всё путешествие
Мы танцевали в свете луны, под взглядами десятков дворян, а уже через минуту она кружилась на берегу реки, осыпая всё вокруг искрами бенгальских огней. Где-то на задворках сознания я ощутил взгляды её родителей, и сквозь смех Ани услышал их еле уловимые голоса.
— Наша девочка…
События понеслись безудержной вереницей. Битва у прорыва и серебряная Титания в окружении десантников. Бой на перевале, её отчаянный голос в рации, взорванный мост и мой побег. Плен, бегство и падение в ледяную реку. Пещера, тьма и два тела, жмущиеся друг к другу в поисках тепла. Её признание, слёзы по погибшим и новая надежда. Наш единственный поцелуй, до сих пор горевший на губах.
Лаборатория. Вереница жестоких боёв, пробуждение Владыки Грома, вереницы молний, пронзающих истерзанный доспех Титании. Отчаяние в её глазах, и новая надежда. Каждый удар, что она терпела, отдавался глухой болью и во мне.
Мы снова повергли Владыку, ценой неимоверных усилий и жертв. И снова поднимались наверх, теперь уже точно зная, что нас там ждёт.
— Всё закончено, Слава, — устало улыбалась она, сжимая рану на боку. — Мы возвращаемся…
Я машинально стиснул кольцо и силился сдернуть его с пальца, вручить ей, дать хоть шанс. Пусть хоть на этот раз всё будет иначе. Я призову Лили, или роран,или кого угодно ещё, вернусь назад, упаду в недра шахты — меня точно найдут! — но пусть она уйдет первой.
И всё равно история шла по заранее проложенному пути.
Кончились патроны, в ход пошёл практически бесполезный нож.
— Держись ближе!.. — бросил я, вонзая клинок в череп очередной твари. Анна мазнула по мне взглядом, и только теперь я понял — Титания уже решила остаться здесь. Когда подменила моё кольцо своим.
В небе показались две мчащиеся на нас огненные вспышки.
— Уходи!..
— … прости.
Горькая улыбка тронула её губы. А глаза, как и в первую нашу встречу, лучились теплом.
Всё это время я пытался её спасти, оградить от гибели, вытащить из лап смерти. Но в конце концов, шанс спастись был только у одного из нас. И она сделала выбор за нас обоих.
— НЕТ!..
Рука снова заскребла по воздуху, увлекаемая водоворотом портала, уносящего меня в свои недра.
Грохот битвы и шум портала развеялись, пропало и ощущение вмешательства в мой разум. Голоса, звуки и запахи из прошлого отступили, выпуская меня в реальность.
Я разлепил веки в полутьме комнаты для допроса, судорожно вдыхая терпкий от альвы воздух. По щекам бежала горячая влага, капая с подбородка на измятый китель.
Боже… похоже, каким-то чудом я удержал рассудок. В глазах еще двоилось, но, пару раз моргнув, я различил Аракчеевых сидящих на полу напротив меня.
— Довольны?
Отец Анны поднял на меня невидящий взгляд, его лицо было бледным и блестело от проступившего пота.
— Моя девочка… — прошептала мать, прижав ладонь ко рту. По её щекам бежали крупные слёзы. Издав полный боли стон, она отшатнулась назад и зарыдала во весь голос.
— Милая, — отец направился к ней и, обняв супругу, принялся её утешать. — Всё, всё хорошо… по крайней мере, теперь мы знаем, как она погибла.
— Как герой, — прохрипел я. — Теперь убедились, что я не врал.
Сидевший напротив меня Аракчеев-старший, казалось, за пару минут постаревший на десяток лет, грузно поднялся с места. Электромаг за его спиной медленно сползал по стенке, из его носа и ушей текла кровь. Похоже, основная тяжесть ментального удара пришлась на него. И возможность показать сразу трем магам мои воспоминания стоила ему очень дорого.
Старик шагнул ко мне и поднял на ноги. Его острые, глубоко посаженные глаза блестели от слёз.
— Прости меня, мальчик мой, — он сгрёб меня в медвежьих объятьях и заговорил, содрогаясь всем телом. — Я думал, это ты виноват в её гибели. Если бы я знал, черт возьми!.. Император, наш договор, эта чёртова помолвка — ничего бы не было!..
Старик стиснул меня, как собственного сына, и тихонько заплакал.
Комфортабельный «орион» мчался по волоколамскому шоссе, проглатывая километры. Позади остались душная комната для допросов, Аракчеевы, оплакивающие свою утрату, их извиняющиеся лица за долгим чаепитием, вкус крепкого, сладкого чая на языке. И горький осадок, кажется, навсегда оставшийся в моей душе.
— Куда теперь? — обратился я к сидящему напротив Александру Аракчееву. Отец Анны, задумчиво смотревший в окно, перевел взгляд на меня — и сдержанно улыбнулся. После пережитого с его лица будто сошла мрачная тень, давно преследовавшая мужчину.
— В дом моего хорошего друга, — пояснил он. — Он уже пригласил врачей для твоего полного обследования. Он уже обещал позаботиться о тебе и оказать достойный приём.
— С чего бы вдруг такие почести незнакомому князю? — нахмурился я.
— Не такому уж незнакомому. Пётр говорил, что ты спас его сына, и лично хотел бы тебя отблагодарить.
— Кирсанов, — улыбнулся я. — Вот как.
— Я должен еще раз извиниться перед тобой за отца, — он внимательно посмотрел на меня. — Пойми, Ярослав, мы лишились не просто дочери. Весь род понёс тяжелую потерю. Наши отношения с государем весьма долгие… и не особо позитивные. Сам понимаешь, два рода, обладающие такой властью, рано или поздно столкнулись бы лбами. Нужно было решение, которое устроит нас обоих. Политика — искусство компромиссов, и оба наших рода чем-то поступились ради такого компромисса.