Владыка времени
Шрифт:
– Не понимаю, как мы сюда вообще вошли?! – удивился Северин. – Ну ничего, придется лезть через ограду.
Они так и поступили, а через пятнадцать минут уже сидели в уютном бревенчатом домике, с жадностью глотая дымящийся чай. О том, что произошло на кладбище, не хотелось говорить. Казалось, слова вновь возродят к жизни этот ледяной туман и странную фигуру с плачущим ребенком.
– Ты права. Нужно вначале изучить документы, – грея все еще непослушные пальцы о пластиковый стакан с чаем, сказал Александре Глеб.
Девушка кивнула.
Так
А когда они вернулись в школу, к Глебу подошел Северин.
– Глеб, будь другом, поговори с директором, попроси, чтобы меня отпустили на пару дней. Вы же сейчас все равно над бумагами сидеть будете. Вам с Сашей и Диной есть чем заняться, а я вроде как не при деле. Ну и вообще застоялся…
Глеб фыркнул, вспоминая долгие ежедневные тренировки Северина. Ну если ЭТО называется «застоялся»!.. С другой стороны, что может быть важнее командного духа? Если потребуются решительные действия, важно, чтобы каждый чувствовал себя комфортно. Почему бы не поговорить?
– А куда собираешься? – спросил он.
– Ну, побуду где-нибудь поблизости, – Северин вздохнул, – далеко не успею. Но хоть в Подмосковье. В лесу сейчас хорошо…
В его светлых глазах читалась такая тоска, что Глеб поспешно кивнул:
– Разумеется, поговорю. И уверен, что Евгений Михайлович не будет против. Он, конечно, строг, но никогда не пережимает. Родной отец не сделал бы для нас больше.
– Это точно, – согласился Северин. – Поговори, будь другом, а то как-то, – он неопределенно махнул рукой, впрочем, Глеб его прекрасно понял.
Директор действительно разрешил отпустить Северина на несколько дней. Все уже прекрасно знали, что на Северина можно положиться, а его искусство выживать в дикой местности заслуживало искреннего уважения. Не было случая, чтобы парень заблудился в лесу или взял неправильное направление. Его чутье казалось фантастическим. По каким-то, едва уловимым, а то и вовсе неприметным деталям он читал природу, словно раскрытую книгу. Именно он сумел спасти отряд, когда ребята едва не попали в медвежью берлогу, он провел их прямо к городу.
– Слушай, в тебе что, компас встроен? – спросил тогда Глеб, с интересом отслеживающий направление по компасу и по карте. – Ну вот откуда ты знаешь, что нужно идти вон туда, а не восточнее?
Северин смутился.
– Не знаю, просто чувствую, – пробормотал он. – Я тебе говорил, отец был из охотников. Наверное, передалось… Я помню, он меня еще совсем щенком, маленьким в смысле, в лес брал…
И надо сказать, что, как показывала бескомпромиссная практика, во всех спорных ситуациях оказывался прав именно Северин, а не Глеб с его сложными расчетами. Вот и суди: что лучше – чутье или знания!
В общем, никто не волновался, когда Северин, взвалив на плечи рюкзак со всем необходимым, покидал школу.
– Удачи, ждем, – пожелал Глеб, пожимая товарищу руку.
Рука Северина – крепкая, сильная. Такая и друга из пропасти вытащит,
– Скоро вернусь!
Помахав охраннику, Северин сел на свой мотоцикл – они в школе были у каждого, кроме Дины, примотал сзади рюкзак и двинулся в путь.
Мимо мелькали столбы, отмечая пройденные километры. В лицо бил ветер, и в нем, кроме затхлого запаха города, уже можно было различить другие волнующие ароматы.
Через пару часов Северин остановился. Здесь, пожалуй, можно свернуть в лес.
Подлесок уже распушился молодыми веточками и топорщился колючками придорожной малины, но парень, спрятав свой байк в кустах, легко прошел через все преграды. Лес, насколько он помнил, всегда был ласков к нему.
Северин не спешил, слушая голоса птиц, принюхиваясь к пьянящему, почти забытому аромату. Так было еще при отце. Когда они вместе, вдвоем, на несколько суток углублялись в чащу.
Парень закрыл глаза, прислонившись к шершавому, поросшему мхом, стволу, и словно наяву услышал знакомый голос.
– Учись доверять себе, мой мальчик. Не отторгай, но впитывай все, что видишь. Каждая веточка, каждый след говорит тебе о чем-то.
Воспоминания об отце теплой волной прошлись по сердцу.
– Здравствуй, лес, здравствуй, папа, – прошептал парень, на колени опускаясь в мягкую молодую траву.
Лес зашумел, словно отвечая ему, где-то сумасшедше закуковала кукушка.
И, наверное, впервые за долгое время Северин вдруг расслабился и почувствовал: он дома.
Глава 6
Первые неприятности
Глеб и сам не заметил, как задремал. Вот он только сидел за письменным столом, читая с экрана ноутбука скупые строки о временах Ивана Грозного, как вдруг оказался посреди заснеженного поля.
Воздух был стылым, пронзал легкие словно тысячами тоненьких иголок. Вдалеке виднелся темный лес, подпирающий неровно очерченными высоченными елями серое пустое небо. Где-то чуть вдали ржали кони.
Вглядевшись, Глеб увидел всадников. Сказать, что лошади скакали, было бы явным преувеличением – они брели почти по грудь в снегу. На людях были зипуны, лица многих поросли бородами и казались такими несовременными, что Глеб почти не усомнился, что перенесся во времена покорения Ермаком Сибири.
Ему и раньше снились сны, связанные с любимой историей. Часто такие же яркие – вплоть до ощущения холода, до скрипа снега… И Глеб приготовился смотреть, не собираясь пропускать ни единого мгновения из этого чудесного сна, когда услышал за спиной тихое хихиканье.
Парень оглянулся и увидел низенького человека с круглым и темным, как медная монета, лицом. Вокруг этого лица, подчеркивая его идеальную округлость, пушилась меховая отделка капюшона. Человек был одет в повернутую мехом внутрь шубу, разрисованную различными узорами. Из-под капюшона выглядывали две длинные косицы, на которых покачивались вырезанные из кости фигурки. На одной человеческая, на другой – медвежья. В руках незнакомец держал бубен.