Владыка времени
Шрифт:
Глеб решительно зашагал к магазину, где выбрал самые дорогие конфеты и торт – спасибо Евгению Михайловичу и школе, деньги у него всегда были.
– Я пришел, – сказал он, позвонив на мобильный.
– Ты у двери? Набирай номер квартиры. Консьержке скажешь, что к Поляковым, – радостно отозвалась Ольга.
Квартира Поляковых поразила Глеба. Это была настоящая домашняя квартира – со смешным ковриком у входной двери, с прихожей, где стояла мужская и женская обувь, с уютной кухонькой, точь-в-точь такой, как ему представлялась, даже белая вышитая скатерть на месте. Ольгины родители тоже понравились Глебу. Мать,
– Добро пожаловать! Наслышан. Герой! – Ольгин отец по-отечески хлопнул Глеба по плечу. – Маша, да возьми же у гостя торт! О, какой большой, с кремом.
Они уселись за стол.
– Ой, какой хороший торт! – захлопотала Ольгина мама, раскрыв прозрачную упаковку. – Глеб, вы любите крем? Какой кусок вам отрезать? А тебе, Оленька? Хочешь вот этот, с орхидеей?
– Нет, спасибо, я не люблю кремовые. – Ольга отодвинула тарелку. – Может, просто чаю?
Глеб смутился. Кажется, он немного не рассчитал. Впрочем, кто объяснил бы ему, что дорогой – не всегда лучший? Такому в его школе не учат. Домашний мальчик никогда не попал бы в такую ситуацию! Чувствуя, что его уши наливаются краской стыда, Глеб разозлился. Что оставалось? Только выдержать хорошую мину при плохой игре.
– Да, спасибо. Этот кусок подойдет. – Он придвинул тарелку и, демонстративно покосившись на хозяйку дома, которая тоже не положила себе ни кусочка, попробовал торт.
– И мне, Машенька! Вон тот, побольше. Большому куску рот радуется! – неожиданно объявил Ольгин отец, подставляя тарелку. – Так что вы там говорили, Глеб, про свою учебу?..
– Частная школа с гуманитарным уклоном, – тут же ответил Глеб.
– С гуманитарным уклоном? Очень почетно! – Ольгин отец принялся за торт. – А то все сейчас в коммерцию устремляются, на математику налегают. У меня, знаете ли, юноша, в школе по математике всегда трояк был… А что за предметы вы изучаете? Знаете, первый раз слышу, чтобы у гуманитария еще и все в порядке с физподготовкой было. Подкиньте-ка адресок, может, и нам пригодится!
Он хихикнул, довольный собственной шуткой, а Глеб, впрочем, так и не успевший расслабиться, еще больше напрягся.
– Обычная школа на окраине, – ответил он, отпивая из кружки почти бесцветный чай. Он плохо разбирался в изысках и предпочел бы простой черный чай с лимоном этому непонятному… то ли зеленому, то ли желтому, то ли белому.
– Как же обычная! Вот Оля говорила, что вы и историю знаете. Про опричнину ей рассказывали. Небось, не одобряете? Вы, молодежь, вообще идею государственности не слишком любите.
– Ну почему? Напротив, я хотел бы, чтобы у нас было прочное государство. Все дело в методах. История учит нас, что, думая о стране, нельзя пренебрегать людьми… – Глеб наткнулся на серьезный, изучающий взгляд сидящего напротив него мужчины и понял, что его со всеми его уроками психологии только что развели как ребенка. Ольгин отец изучал, умело провоцируя, вызывая собеседника на дальнейшую откровенность.
– В общем, мне еще пока рано об этом думать, – закончил Глеб и положил в рот большой кусок торта. – Мне пока учиться надо.
– Вот молодец! Если такое поколение придет нам на смену, можно не беспокоиться о будущем страны! – Ольгин
Ему было лет семь, и на вопрос: «Где твои папа и мама?» – Глеб научился бить коротко, почти без замаха. Да, его окружали такие же дети, выросшие без родительского тепла. Но у многих родители все-таки были, пусть даже пьяницы. Все страшно завидовали худенькому малорослому Ваське, который помнил маму и рассказывал о ней, как сейчас понимал Глеб, явные небылицы. Но тогда все казалось самой настоящей-разнастоящей правдой. И то, как мама любила Ваську, как носила по двору на руках, когда он прекрасно умел ходить, как рассказывала сказки, о которых у Васьки остались только отдаленные воспоминания, как гладила по волосам, приносила игрушки и мятую клубнику, собранную со стола после посиделок с подругами… А между тем все были прекрасно осведомлены, что Васькина мать – пьяница, лишенная родительских прав.
Глеб не знал своих родителей вообще и отчего-то особенно болезненно реагировал на Васькины рассказы. Ребята, чуткие, как все дети, заметили это сразу и стали дразнить Глеба приблудным, с ехидной усмешкой спрашивая: «А где твои папа и мама?» И тогда Глеб бил – даже тех, кто был старше и сильнее его, и… чаще всего оказывался побит сам. Он никогда не жаловался, а на вопросы воспитательниц о происхождении вечных синяков и незаживающих ссадин упрямо отвечал: «Упал». И всякий раз с обреченным упорством бросался в невозможную, проигранную заранее битву.
Дом… семья… От этих слов глухо стучало в висках и болело сердце. Даже сейчас, хотя он давным-давно вырос из ребячьего возраста и научился держать себя в узде.
Вот и сейчас сердце предательски кольнуло, а рука с силой сжала край стола.
– Я сирота, – отрезал Глеб, еще ниже склоняясь над своей чашкой.
– Па-ап, я же просила! – громко зашептала Ольга.
– А я что, дочь? Мы просто беседуем, правда, Глеб? Вы же, молодой человек, на меня не в обиде?
«Ольга – его дочь, поэтому неудивительно, что он так пристально ко мне приглядывается… Надо произвести впечатление простого парня… Эх, вот вляпался же!» – думал Глеб под внимательным взглядом сотрудника спецслужб.
Чем дальше, тем больше ему казалось, что его изучают, просвечивают рентгеном. Глеб быстро взглянул на Ольгу. Она болтала и улыбалась, не понимая происходящей вокруг игры. Глеб тоже улыбался, стараясь казаться искренним. Нет, конечно, Ольга тут не замешана. Скорее всего, интерес к его персоне вызван исключительно бдительностью отца, имеющего на руках взрослую дочь… Но все же, как бы ни был минимален шанс проверки, его не следует упускать из вида.
– Ну, ребята, вижу, мы вам надоели. Идите поболтайте, – добродушно сказал Ольгин отец.
Глеб не поверил ему ни на йоту. Неужели действительно ловушка?
– Пойдем, я покажу тебе свою комнату, – предложила Ольга.
– Спасибо, все было очень вкусно. – Глеб улыбнулся и поднялся со своего места. Главное – не паниковать. Главное – делать вид, словно ничего не замечаешь.
– Не за что! Так вы же все и принесли! – улыбнулась хозяйка.
Глеб последовал за Ольгой в ее комнату. Хорошая комната. На стенах – репродукции картин, весь стол завален листами ватмана и красками. Беспорядок. Но вместе с тем своеобразный шарм. Сразу видно: здесь живет художница.