Владыка
Шрифт:
Существо на орбите ждало, пока в реальном победят твари. Кощей — связной — соответственно, тоже ждал. Но тут появился я. И начал серьёзнейшим образом путать им карты. Последней каплей стал Сборщик, которого я загнал в потусторонний мир.
Дело в том, что у Кощея в яйце были заначены банки с запчастями Разрушителей. Сборщик это немедленно почуял, перебежал Калинов мост, разминувшись с несколько прифигевшим Горынычем, который даже раздуплиться не успел. И сейчас же пошёл в атаку на крепость Кощея по принципу «вижу цель — не вижу преград». Много чертей полегло
Ну и закрыл. На свою голову.
— Так, а что будет, когда твари победят? — спросил я.
— Тот, что в небе летает с моим сердцем — это воевода, которого отправили в дальний завоевательный поход. Если он вернётся, сказав, что всю армию положил, а земли не взял — с него голову снимут и покроют позором весь его род. Поэтому он и ждёт. Чтобы вернуться с победой. Когда людей станет совсем мало, он сначала сюда спустится, добьёт остатки. В клетки посадит тех немногих, кого сам выберет. И улетит к своим. Меня обещал царём загробного мира оставить, а в этом мире будут жить те, кто прилетит сюда. Твари им служить станут, а люди — развлекать, как забавные зверушки.
— Угу. Ясно. А сердце твоё какое значение имеет?
— Если я сердце получу — силы мои умножатся, я ему равен сделаюсь, и смогу с ним сразиться. Потому не вернёт он мне сердца. Но и не уничтожит, нужен я ему — загробный мир сдерживать. Направляясь сюда, не знали они, не ведали, что у нас так всё на земле устроено. У них иначе совсем.
— А он, получается, не знает, что ты в загробном мире уже нихренашечки не сдерживаешь…
— Не знает. Не говорили мы с ним ещё. Он со мной, уж сколько веков, каждый раз в одно и то же человеческое время разговаривает, с началом года. Вот, как январь начнётся…
— То есть, вот-вот уже. Ну что ж, ладно. Поговоришь.
— Что? — нахмурился Кощей. — Ты меня не убьёшь, что ли?
— Нет пока. Придётся пожить. Кто-то же должен выйти на связь с космосом и передать сведения.
— Какие?
— Ну, такие, например, что задание выполнено. Поголовье людей сокращено, можно приземляться.
— Зачем тебе это? — изумился Кощей.
Я улыбнулся.
— Потому, Кощей, что я не смогу спокойно жить, пока где-то рядом мотается такая опасная хрень. Хрень необходимо уничтожить, и ты мне в этом поможешь. А сейчас — пошли на экскурсию. Покажешь мне, где в этом твоём яйце контейнеры с частями Разрушителей лежат. Они мне — во как нужны.
Я встал. Кощей тоже поднялся. Мы вышли из столовой.
Не успел я шагнуть на порог, как на меня налетела лесовичка — всё ещё в обличье молодой девушки. Лицо зарёвано, платочек в руках изодран в клочья.
— Что же я наделала, охотник! — всхлипнула лесовичка. — Зачем позволила тебе милого моего загубить?!
— Угу. Уже, значит, «милого». Не, вот чего мне точно не дано понять, так это загадочную женскую душу…
Лесовичка зарыдала и попыталась наброситься на меня с
— Жив я, Лесьярушка.
Прозвучало несколько смущенно. Не виноват, дескать, так получилось.
Лесовичка охнула. Слёзы мгновенно высохли. Лицо озарила радость. Но не надолго. В тот же миг Лесовичка гневно нахмурилась.
— Ах, ты… Ах, ты… — начала она.
Но что сказать, так и не придумала. Рассерженно топнула ногой и исчезла.
Кощей посмотрел на меня. С немым вопросом в глазах. Я развёл руками.
— Не спрашивай. Женская логика — такая штука, с которой не разберёшься, даже если тысячу жизней проживёшь, это тебе не загробным царством управлять. Пошли, чё. Захочет — вернётся, дорогу знает. А у нас с тобой своя программа.
Мы вышли за ворота, к припаркованному у частокола яйцу. Люк корабля начал открываться раньше, чем приблизились.
— Всё норм, свои, — бодро крикнул я. — Вылезайте, отбой воздушной тревоги.
Из яйца выбрались все мои домашние — Тихоныч, тётка Наталья, Маруся, Данила, Груня и Терминатор с младенцем. Все, включая младенца, заинтересованно уставились на Кощея.
— Земляк мой, — представил я, — в наших краях проездом. Поживёт пока у нас. Тётка Наталья, будь добра, организуй комнату.
— Будет сделано, барин, — поклонилась тётка Наталья. И устремилась к воротам.
Остальные потянулись за ней. Задержалась одна Груня, разглядывая странное кощеево одеяние.
— А где вы такую одёжу взяли, господин хороший? Будто с картинки сказочной…
— Ролевик, — объяснил я. — Место для игр присматривает. Ты за кого, кстати? За Лориен или за гномов?
— Да, — сказал сообразительный Кощей.
Груня сделала вид, что поняла, и убежала.
Мы с Кощеем забрались в люк, прошли в рубку. Он коснулся ладонью панели управления. В ту же секунду часть стены, до сих пор казавшейся монолитной, выдвинулась вперёд и ушла в сторону — сработал тот же механизм, что открывал люк.
Я заглянул в помещение. Небольшая каюта, с двух сторон — полки от пола до потолка, между ними — узкий проход. Полки вплотную уставлены ящиками. Изготовленными, на вид, из того же металла, что и «банки». Ящики были небольшими, смотрящий на нас торец — сантиметров двадцать на двадцать.
Хм-м. Как-то я себе склад с деталями Разрушителей по-другому представлял. Единственная банка должна была занимать больше места, чем каждый из этих ящиков. Спросил у Кощея:
— Ты ничего не перепутал?
— Ничего. В этих сундуках части тех, чьё предназначение — уничтожать людей.
— Очень интересно.
Ящики стояли до того плотно, что непонятно даже, как подцепить. Повинуясь интуиции, я положил ладонь на ближайший. Чуть надавил. И ящик немедленно выдвинулся на несколько сантиметров вперёд. Я потянул его с полки и едва не выронил. Ни хрена себе, тяжесть! Положил на пол.
Так же, как знакомые мне банки, никаких очевидных признаков «открывать здесь» ящик не содержал. Ну что ж, схема отработана.