Власовщина. РОА: белые пятна.

Филатов Виктор Иванович

К общему плану операции "Оверлорд" был разработан план под кодовым названием операция "Рэнкин" – на случай "чрезвычайных обстоятельств". Таких "чрезвычайных обстоятельств" прогнозировалось три:

"- если сопротивление немецких войск будет сильно ослаблено,

– если немцы уйдут из оккупированных стран,

– если Германия безоговорочно капитулирует".

12 февраля 1944 года Объединенный комитет начальников штабов главнокомандующего экспедиционными войсками издал директиву по войскам, в ней, в частности, говорилось:

"Независимо от установленной даты вторжения вам надлежит быть готовым в любое время использовать такие благоприятные условия, как отход противника перед вашим фронтом, для того, чтобы вторгнуться на континент с теми силами, которые к этому времени будут в вашем распоряжении".

Налицо сговор? Безусловно. Иначе

зачем "Рэнкин" и директива по войскам? В этом раскладе получается, что вначале должен быть план "Рэнкин", что план "Рэнкин" главный, основной, а "Овер-лорд" – вспомогательный, так, для бумаги и обмана Сталина. Американцы должны были по этому плану оккупировать всю Германию, Англия, "двигаясь из Италии, захватить всю Австрию…".

По поводу этого "реального второго фронта" Безыменский вопрошает:

"Когда единству антигитлеровской коалиции угрожала наибольшая опасность? В 1942 году, когда она только создавалась? В начале 1943 года, когда в США Донован и его сторонники еще могли надеяться, что убедят Рузвельта в возможности сговора с германским "центристским или социалистическим правительством"? Или в 3944 году, когда некоторые американские генералы рисовали себе картину быстрого марша от Нормандии до Берлина? Или, наконец, в 1945 году, когда Гиммлер готов был заплатить Даллесу любую цену, лишь бы тот пошел на сговор? Все эти вопросы умозрительные, ибо решали, к счастью, не те, кто хотел сговориться. Решало совсем другое: реальное соотношение сил на фронтах Второй мировой войны, и в первую очередь на его главном, советско-германском фронте".

Можно было бы полностью согласиться с Безыменским, если бы он в состав советско-германского фронта зачислил и армию генерала Власова. Можно было бы согласиться с Безыменским, если бы он, говоря о реально существовавшем где-то с 1942 года – сразу после Сталинграда – "втором фронте сговора против русских", он бы говорил и о том, что Власов под руководством Сталина и ГРУ создал тот самый знаменитый "Атлантический вал", иными словами, второй фронт Сталина. Первый – советско-германский, второй – русско-союзнический. И нет вопроса: "Когда единству антигитлеровской коалиции угрожала наибольшая опасность?" В январе 1944 года, когда последняя власовская дивизия заняла свое место на "Атлантическом валу", кончилась возможность сговора американцев и англичан с немцами, на предмет открытия союзниками Западного фронта, открытия, как "некоторые американские генералы рисовали себе картину быстрого марша от Нормандии до Берлина". Гиммлер, в самом деле, мог "быть готовым заплатить Даллесу любую цену, лишь бы тот пошел на сговор", но это уже был 1945 год, Гиммлер мог только блефовать, потому что дорога на Берлин с запада была у русского генерала Власова и его армии.

О сговоре, который мог реально состояться, правомочно говорить только до января 1944 года – до полной переброски власовских дивизий на Атлантическое побережье. Пока Рузвельт и Черчилль чухались, а второй фронт под давлением Сталина открыли в Нормандии в июле 1944 года, Сталин свой второй фронт в Нормандии же открыл в январе 1944 года.

Не тегеранские бумажки сделали "сговор… невозможным", а 50 дивизий генерала Власова. Они остановили войска союзников, парадным маршем вознамерившихся прошагать до Берлина и далее до самой русской границы 1939 года. Не тегеранские решения их остановили, а войска генерала Власова, вчерашние русские военнопленные. Перед высаживавшимися в Нормандии союзниками было: во Франции, Бельгии и Голландии 58 немецких дивизий, эти войска поддерживали 160 боевых самолетов. Побережье Северной Франции, Бельгии и Голландии обороняли 38 немецких дивизий. Ее основные силы были сосредоточены на побережье пролива Па-де-Кале, где немецкое командование ожидало высадки противника; на обширном участке побережья залива Сены, намеченном союзниками для вторжения на континент, оборонялись всего три немецкие дивизии… – это данные из Советской военной энциклопедии. Спрашивается, а где же 50 власовских дивизий, переброшенных по приказу Гитлера с Восточного фронта на Западный фронт? А нет их здесь, как не было их и на Курской дуге. Вот такой фантом – эти 50 дивизий генерала Власова общей численностью 1 миллион личного состава. Они во многом решили исход Курской битвы, но их нет, они не существуют. Поднимите прессу тех лет, месяцев, дней: немецкую ли или любую другую вплоть до советской, о Власове, власовских дивизиях – ни единого слова.

И на "Атлантическом валу", куда перебросили власовцев, нет их – ни одного солдата. На Курской дуге эти 50 дивизий по всем бумагам – и советским и немецким – проходят только как немецкие. На "Атлантическом валу" всего было 58 "немецких" же дивизий, получается – настоящих немецких там обреталось только 8 дивизий… В конце 1944 года Власов во всеуслышание говорил, что через 5-6 месяцев он может иметь 30-40

дивизий. Это надо читать так: к тем 50 дивизиям, которые были созданы немцами еще до появления Власова в Берлине, к тем дивизиям, вторые в виде батальонов создал Власов и его люди в 1942-м, 1943-м годах, к тем 50 дивизиям, которые он благодаря многим тысячам выпускников его, Власова, "курсов "Выстрел" не под Москвой, а под Берлином, в Дабендорфе, полностью переподчинил себе и командовал ими четко и единолично. Лишь с видимым участием и присутствием немцев.

Безыменский в своей книге приводит, правда, другие цифры:

"Генерал Эйзенхауэр собрал уникальные силы: 39 дивизий, 12 отдельных бригад и 10 отрядов, более 10 тысяч самолетов, 4 тысячи десантных судов – более 2 миллионов человек. Им противостояли лишь 18 дивизий вермахта, около 500 (!) самолетов".

Почему? Зачем? А все ради того – прячут русскую армию Власова. А если не прятать, то ведь все книги безыменских о Второй мировой войне надо будет в лучшем случае заново переписать, а в худшем – сдать в макулатуру. Хитрый Безыменский это отлично знает, потому он так запрятал 50 власовских дивизий под какие-то "18 дивизий вермахта", что не только смысл героических подвигов власовцев, а даже само присутствие власовцев на Западном фронте не разглядеть в самый мощный микроскоп. Такие вот нужные и ненужные войска: на Курской дуге 50 власовских дивизий спрятали Гитлер и Сталин, на Западном фронте 50 дивизий Власова прятали Гитлер, Рузвельт, Черчилль и… Сталин.

В ночь на 6 июня союзники под прикрытием массированных ударов авиации высадили на севере Карантана две американские и северо-восточнее Кана одну английскую воздушно-десантные дивизии. И тут, как говорится, началось кино. Оказалось, что немецкая разведка не там разведала: союзников ждали в Па-де-Кале, а они возьми и начни высаживаться… в Нормандии. К тому же союзников никто б июня на побережье Франции вообще не ждал, а ждали совсем в другой день.

"Надо же было случиться так, что командующий группой армий "Б" генерал-фельдмаршал Роммель, на участке которого высадились союзники, утром 6 июня был за сотни километров, в кругу семьи, а командующий 7-й армией Дольман по непонятным причинам отменил приказ о повышенной боевой готовности. После того как открытие второго фронта стало реальностью, Гитлер долго не верил в это; фельдмаршал Рунштедт, командовавший Западным фронтом, убеждал фюрера, что это вовсе не основная операция союзников…"

Так деликатно и аккуратно пишет Лев Безыменский о сговоре, который и реализовывался генерал-фельдмаршалом Роммелем пребыванием в "кругу семьи" и соответственно командующим 7-й армией Дольманом.

Далее Лев Безыменский продолжает рассказывать сказку про Красную Шапочку, ни слова не говоря про саму Красную Шапочку.

"Оказался ошибочным и расчет на перспективы верхушечного заговора и сговора с его участниками. Хотя для этого были заботливо созданы специальные военные планы ("Следжхамер", затем "Рэнкин"), союзники ничего не получили от германского генералитета "в подарок". И дело здесь совсем не в том, что США не были уступчивы и "не ободрили" заговорщиков. Сам замысел был построен на ложной предпосылке, что антикоммунистическим заговором можно подменить платформу антигитлеровской коалиции. Деятели типа Донована и Даллеса не захотели распространить эту платформу на отношение к силам Сопротивления в самой Германии – там они искали только архиконсервативных политиканов, далеких от антифашизма. Результат известен".

Во-первых, почему "оказался ошибочным и расчет на перспективу верхушечного заговора"? Высадку союзники начали 6 июня 1944 года, а граф фон Штауфенберг взорвал свою бомбу в канцелярии Гитлера, как и планировалось, 20 июля 1944 года.

Во-вторых, что имеется в виду, когда говорится: "…союзники ничего не получили от германского генералитета "в подарок"? Напомню вопрос американского генерала Пэча, который он задал при разговоре с генералом Малышкиным, Пэч

"внезапно припомнил имя Власова. Он вспомнил добровольческие части, с которыми встретилась американская армия во время боев во Франции. Он спросил:

"- ПОЧЕМУ ВЫ ТОГДА БОРОЛИСЬ ПРОТИВ НАС НА ЗАПАДЕ?" [182]

Люди Власова вообще-то всегда были с врагом нагловатыми и бесцеремонными. И генерал Малышкин, не моргнув глазом, заявил американцу Пэчу, который к тому времени знал точную цифру убитых соотечественников на втором фронте – 495 тысяч:

– Мы никогда не сражались на Западе.

– Но мы взяли в плен тысячи русских в немецкой форме и которые принадлежали к армии Власова, о которой вы говорите!

Лицо генерала Малышкина вытянулось".

182

[182] Выделено мной – В.Ф.