Власть без славы
Шрифт:
Анна была в золотом платье, расшитом жемчугом. Ее длинные светлые волосы свободно падали на плечи.
После свадебных торжеств выяснилось, что король не заглядывал к жене в спальню, то есть фактически не стал ее мужем. Он не делал из этого тайны – напротив, давал всем понять, что при удобном случае постарается избавиться от Анны.
В те дни мы много времени проводили вместе, и она не скрывала от меня своих переживаний. Король всячески показывал, что она ему противна. В ней не было ни утонченности моей матери, ни острого ума Анны Болейн, ни кротости и обаяния Джейн.
Я чувствовала,
Кому, как не мне, было знать, как чувствует себя человек, живущий в постоянном страхе за свою жизнь?! Я прошла через это. Впрочем, я и сейчас не была уверена в своей безопасности. Как не была уверена в безопасности Анны.
Когда мы сидели за вышиванием, Анна часто расспрашивала меня о женах короля. Я немного рассказала ей о своей матери. Странно, несмотря на то, что Анна была лютеранкой, это не мешало нашей дружбе, и я искренне симпатизировала ей.
Больше всего ее интересовала судьба моей матери и Анны Болейн. О Джейн она не спрашивала, потому что последняя королева умерла, родив наследника престола – это была простая история. Я понимала, о чем она думает. Королю нужно было от нее избавиться, но каким образом? Пример двух предыдущих жен был достаточно красноречив.
Порой в ее облике сквозило смирение – как будто она приготовилась встретить печальный конец и относилась к этому со стоическим спокойствием. Но иногда в ее глазах можно было заметить нескрываемый ужас.
Как-то раз, сидя за общим столом, я обратила внимание на молоденькую очаровательную девушку с веселыми глазами, в которых светился едва заметный вызов. Отец то и дело поглядывал на нее.
Я спросила сидевшую рядом даму, кто это.
– Это Катарина Хоуард, внучка старой герцогини Норфолкской.
– Очень недурна, – заметила я.
– Да, в некотором роде, – хмыкнула дама.
Раз она урожденная Хоуард, значит, ее связывают родственные узы с Анной Болейн, подумала я, а в женщинах семейства Хоуард всегда была какая-то изюминка.
Я, разумеется, знала, что именно этот тип женщин нравится королю.
Но не могла и предположить, какая бурная страсть овладеет им. Катарина была молода, миниатюрна. В ее облике было что-то детское и одновременно вызывающе сексуальное, прекрасны были и густые вьющиеся волосы, и глаза пугливой газели. Взгляд ее был загадочно манящим. Позже, узнав некоторые подробности ее жизни, я поняла смысл этого взгляда.
Что же до Анны Клевской, то она была полной противоположностью Катарине. Отнюдь не урод, Анна была по-своему привлекательна. Чуть, правда, высоковата и слегка неуклюжа. Лицо – слишком крупное, но зато темно-карие глаза необычайно хороши. Особенно мне нравились ее волосы – светло-русые, как лен.
Но отец не желал ее видеть, а вспыхнувшая страсть к Катарине заставила
Наступил период неопределенности. Филип уехал в Баварию, сказав на прощанье, что скоро мы будем вместе. Это меня не утешало. Лучше бы он был рядом. С ним я себя чувствовала привлекательной и желанной, ничуть не хуже других женщин. А о религиозной стороне дела я не думала, решив, что непременно обращу его в свою веру.
В апреле Кромвелю был присвоен титул графа Эссекского. Для меня это было неожиданностью, ведь отец по-прежнему гневался на него из-за своей неудачной женитьбы.
А в политике произошли перемены. Чапуи со смехом сообщил мне, что поскольку король явно теряет интерес к германским принцам, он решил теперь снова заигрывать с императором. Моего кузена отец опасался больше, чем кого бы то ни было. И не без основания, так как в то время Карл был самым проницательным политиком и самым могущественным монархом в Европе. Было бы в высшей степени неразумно находиться с ним в конфронтации. Моя мать умерла, а я теперь пользовалась определенными привилегиями, – так что основные причины взаимного недовольства отпали. Император, правда, не одобрял мою помолвку с Филипом Баварским, как и союз короля с герцогом Клевским, однако в последнем случае их интересы совпадали.
Так кто же нес ответственность за союз с германцами? Кромвель. Кто привез королю нежеланную невесту? Опять же он.
Король всегда недолюбливал Кромвеля. Подобно Уолси, этот человек вызывал у многих приближенных короля раздражение своим стремительным восхождением к власти из самых низов. Врагов у Кромвеля тоже было предостаточно.
Сейчас король преследовал единственную цель – освободиться от жены и от Кромвеля. Поэтому всякий, кто способен был помочь ему в этом, мог рассчитывать на его высочайшую милость.
Союз с малозначительными германскими правителями оказался политической ошибкой. И эту ошибку совершил Кромвель. Поползли слухи, что он берет взятки и без ведома короля дает поручения и раздает вознаграждения своим людям, что он ввозил в страну еретические книги. Придворные сплетники утверждали даже, будто он собирался жениться на мне и провозгласить себя королем…
Его судили, и, естественно, приговор полностью отвечал желаниям короля.
Я была потрясена. Если Кромвель и был в чем-то виноват, это не умаляло его заслуг перед королем, которому он служил верой и правдой. Меня объял настоящий ужас – отец не останавливался ни перед чем! Конечно, Кромвель совершил трагическую ошибку, поставив на Анну Клевскую. Но разве он был виноват в том, что ее внешность пришлась королю не по вкусу?
Единственным человеком, заступившимся за Кромвеля, был Кранмер. Хоть он и не был смельчаком, но все-таки рискнул попросить короля о снисхождении. В ответ ему было приказано заткнуться. Что он и сделал.
Кромвель сидел в тюрьме, не зная, отрубят ему голову или сожгут заживо. Он подал прошение о помиловании, но король был озабочен лишь тем, как ему избавиться от Анны.
В Тауэр был послан Норфолк, и Кромвель рассказал ему о своих доверительных беседах с королем по поводу его интимной жизни. Получалось, что они были мужем и женой только на бумаге.