Власть королев
Шрифт:
«Как мы собираемся подниматься обратно..?» – начал было Матус.
Но прежде чем он успел закончить свой вопрос, Тор почувствовал, как внезапно что-то обернулось вокруг его лодыжек. Захваченный врасплох, он посмотрел вниз и увидел, как какое-то скользкое, толстое, жилистое существо обвивает его щиколотки и ползет всё выше и выше по голеням. В ужасе он рассматривал это длинное, походящее на угря создание, с двумя маленькими головами, шипящими двумя длинными языками, пока оно, в свою очередь, смотрело вверх на Торина и опутывало его своими щупальцами. Тор почувствовал жжение в ногах там, где существо
Наконец-то включились рефлексы, и Тор вынул меч, и нанес удар, также, как и его спутники, на которых тоже напали. Тор пытался рубить осторожно, чтобы не задеть собственную ногу, и когда ему удалось отсечь одно из щупалец, угорь ослабил хватку и жуткая боль в лодыжках утихла. С шипением, угорь соскользнул обратно в воду.
О’Коннор достал свой лук, и начал стрелять по гадам, но не попадал, в то время как рядом стонал Элден, атакованный тремя угрями сразу.
Тор подбежал к ним и разрубил угря, карабкавшегося по ноге О’Коннора. Индра тоже сделала шаг вперед и крикнула Элдену: «Не шевелись!»
Она подняла свой лук и выпустила одну за другой три стрелы, точными попаданиями убив всех угрей, и только слегка поцарапав Элдену кожу.
«Ты совсем с ума сошла?» – заорал он. «Ты мне чуть ногу не отстрелила!»
Индра только улыбнулась.
«Но не отстрелила же, правда?» – бросила она в ответ.
Тор услышал новые всплески и, оглядевшись, был шокирован зрелищем многих дюжин угрей, поднимавшихся из воды. Он понял, что пора было выбираться оттуда, и как можно скорее.
Тор чувствовал себя измотанным и истощенным после того, как призвал свою силу, и знал, что почти исчерпал ее запас. Он знал, что был еще недостаточно могущественным, чтобы пользоваться силой постоянно. Всё же, ему нужно было прибегнуть к ней еще раз, чего бы это ни стоило. Не сделай он этого, им никогда не подняться обратно, и все они умрут здесь, в луже с угрями, а у его сына не останется ни единого шанса. Вероятно, это отнимет все его силы, оставит слабым на долгие дни, но ему было все равно. Он думал о Гувейне там наверху, беспомощном, оставленном на милость дикарей, и знал, что пойдет на всё.
Когда новая группа угрей уже подползла к нему близко, Тор закрыл глаза и поднял ладони к небу.
«Именем единого Бога, – произнес Тор вслух, – я приказываю небесам разверзнуться! Я приказываю послать нам облака и поднять нас наверх!»
Тор говорил это низким глубоким голосом, больше не боясь принять свою сущность друида, и слова вибрировали у него в груди и в воздухе. В его груди поднялся невообразимый жар, и, произнося эти слова, он уже не сомневался, что они подействуют.
Раздался грохот, и Тор увидел, как небеса начали менять форму, приобретая темно-лиловый оттенок, как закружились и вспенились облака. В небе появилась круглое отверстие, и из него полился алый свет, а за ним оттуда появилось облако-воронка и опустилось прямо рядом с ними.
Через мгновение Тора и остальных затянуло в торнадо. Тор почувствовал влажность и мягкость обволакивающего его облака, почувствовал, как погружается в свет, а секунду спустя ощутил, что висит в воздухе, легкий, как пёрышко. Он ощущал истинное единение со вселенной.
Тора всё поднимало и поднимало вдоль склона горы, мимо грязевых потоков, мимо
Тор остался стоять там вместе с братьями, которые смотрели на него c благоговейным трепетом, как будто он был богом.
Но Тор не думал о них. Он обернулся, быстро осмотрел плато, и сфокусировался на единственном, что его интересовало: на трех дикарях, которые стояли впереди, и плетеной колыбельке, которую они держали в руках над жерлом вулкана.
Тор издал боевой клич и бросился к ним. Первый дикарь повернулся к нему лицом и застыл от удивления. Воспользовавшись этим, Тор ни секунды не сомневаясь сделал бросок вперед и отрубил ему голову.
Двое других тоже обернулись, и их лица выражали ужас. Одному из них Тор пронзил сердце, а затем, вытаскивая меч, ударил другого рукоятью в лицо, опрокинув его через край жерла.
Тор успел схватить колыбель до того, как они уронили ее. Он заглянул внутрь, и сердце его билось радостно от того, что он успел вовремя. Еще чуть-чуть, и Гувейн должен был оказаться у него на руках.
Но когда Тор увидел дно колыбели, весь его мир разом разрушился.
Она была пуста.
Все вокруг застыло для Тора, когда он стоял там, в онемении.
Он заглянул в жерло вулкана, и увидел, как далеко внизу пляшут языки пламени. Он понял, что его сын мёртв.
«НЕТ!» – взвыл Тор.
Он упал на колени, обращая к небесам свой стон, выпуская из себя оглушительный крик, который эхом отражался от гор. Это был первобытный крик человека, потерявшего всё, ради чего стоит жить.
«ГУВЕЙН!»
Глава вторая
Высоко над одиноким островом посреди моря летел одинокий дракон – совсем маленький дракон, ещё не взрослый, но его пронзительный крик уже позволял представить, каким драконом он однажды станет. Это был триумфальный полёт: его маленькие чешуйки трепетали на ветру и росли с каждой минутой, его крылья развевались, а в когтях он сжимал самое большое сокровище, которым ему довелось обладать за свою короткую жизнь.
Ощущая тепло ноши когтями, он посмотрел вниз, чтобы проверить, всё ли в порядке с его драгоценностью. Услышав плач, и почувствовав толчки, он окончательно убедился в том, что младенец в его когтях цел и невредим.
«Гувейн!», – кричал мужчина.
Даже на высоте своего полета дракон мог расслышать отраженное горами эхо этих криков. Он гордился собой за то, что вовремя спас младенца, до того, как те люди успели воспользоваться своими кинжалами. Он выхватил Гувейна у них из рук в последнюю секунду. Он отлично справился с порученной ему работой.
Дракон взлетал всё выше и выше над одиноким островом, в облака, уже невидимый для людей внизу. Он летел над островом, над вулканами, над горными хребтами и туманами над ними, всё дальше и дальше.
Вскоре он уже летел над океаном, оставив маленький островок позади. Перед ним простирались бесконечные море и небо, и ничто не разнообразило пейзаж на многие тысячи миль.
Дракон точно знал, куда ему было нужно. У него было место, куда он собирался отнести ребёнка. Ребёнка, которого он уже безмерно полюбил.