Власть магов
Шрифт:
– А вот ты и пойдешь, - спокойно ответил Хорум
От такого неожиданного поворота у Рутаны перехватило дыхание. Волнение среди воинов усилилось, все недоуменно переглядывались, пытаясь понять, что происходит. Хорум не стал больше ничего объяснять присутствующим. Он сказал только, что хочет теперь поговорить с Рутаной наедине.
Хорум знал, что у него нет другого выбора. Тому, кого он должен был послать в Черный лес, он должен был рассказать правду. Не мог он взять на душу такой грех, отправить в никуда своего соратника, который даже не подозревает об этом. И чувствовал, что из всех его воинов, даже самых преданных, одна эта девушка сможет так же, как и он поверить в его сон, как в явь.
Рутана выслушала человека, который стал для нее почти вторым отцом за это время. Ей не верилось,
– Девочка, разве ты не понимаешь, что здесь у нас тоже не остается шансов. У нас нет выбора, дорогая. Но ты должна знать, что я почти уверен в том, что этот сон – правда.
И он рассказал ей свой сон во всех деталях Чем дальше Рутана слушала, тем больше ей тоже начиналось вериться, что все это правда. Хорум дал ей право выбора. И она решилась. Хорум увидел эту решимость в ее глазах.
– Завтра на рассвете отправишься в путь, - сказал Хорум.
Рутана взглянула на лидера сопротивления. Лицо его было спокойно, а глаза выражали твердость духа. Она поняла, что сейчас, действительно, нет места слабым эгоистическим чувствам. Нет места даже такому чувству, как привязанность. Рутана знала, что при необходимости сам Хорум отдаст жизнь за свое дело, не задумываясь.
Девушка молча кивнула и пошла собирать все необходимые вещи и оружие. Хорум удовлетворенно улыбнулся – он не ошибся в своем выборе. Девушка-лекарь, которая идет в лес за целебными травами не вызовет подозрения при выходе из города. Рутана была полностью предана сопротивлению, и Хорум не сомневался в ней. Рутана не раз доказывала, что она настоящий боец. Гибкая, незаметная в темноте, она тенью могла прокрасться мимо опытной охраны и убить любого, бесшумно набросив сзади удавку. Обладая острым зрением, она заметит разбойников, или еще какую-нибудь мразь раньше, чем они ее. Хорум был уверен – она во что бы то ни стало, доберется до лесного города и передаст письмо, адресованное самому мудрому эльфу – старейшине.
Все это было так, но в его сердце вошла боль. Он знал, что она отпустит его только тогда, когда Рутана вернется живая и невредимая назад.
В северных горах снег не таял никогда. Летнее солнце заставляло лишь сверкать снеговые шапки, но не таять. Северные горы полукругом окружали холодную долину гномов. Чтобы обойти горы могли потребоваться долгие месяцы, а частые обвалы и снежные бураны делали такой поход почти невозможным. Гномы же выходили из долины через запутанные тоннели шахт под горами. Но и в тоннелях тоже было опасно, правда, путь занимал гораздо меньше времени, если, конечно знаешь, куда идти. Из этого темного лабиринта живым способен выйти только настоящий гном, глаза которого привыкли к темноте, чье тело приспособлено к низким потолкам и узким проходам. Но даже для опытного гнома такое путешествие было серьезным испытанием. Были возможности проходить тоннелями менее опасными и запутанными, но находить эти пути могли немногие, в основном те, кто всю свою жизнь провел под землей. А Дорну подземная жизнь не очень нравилась. Ему больше по душе было размахивать топором на открытом воздухе. А глубоко под землей, в тоннелях было тесно, и драться там было крайне неудобно. Зато в шахтах не было холодно – где-то под ними находилось жерло действующего вулкана.
Основная опасность заключалась в жителях подземелья, ведь не только гномы не любят солнечного света. Шахты были населены самыми разнообразными существами. Мирные и злобные, разумные и тупые, все они чувствовали себя под землей хозяевами. И иной раз не прочь были полакомиться мясом жителей верхнего мира, случайно очутившихся под землей. Гномов побаивались, но только потому, что гномы обычно не ходят по шахтам в одиночку.
Дорн подходил к входу в подземный мир один, молчаливые эльфы отправились обратно в лес. За всю дорогу он не видел, чтобы они улыбались. Наверное, улыбчивыми и открытыми эльфы могли быть только в лесу. А может, их так потрясла смерть их брата. Во всяком случае, гном почти с облегчением простился с ними.
Входом в подземелье служил огромный пролом в скале. Рядом со входом был сооружен из веток небольшой шалаш. А рядом с
Человек был одет в светлую просторную рубаху с необычными застежками и широкие штаны такого же цвета. Он сидел на земле, но холодно ему, похоже, не было. Лицо его было безмятежно, а глаза закрыты. «Довольно смело сидеть так, без оружия, в таком месте», - с уважением отметил Дорн, когда подошел немного ближе. Но человек ничего не боялся, его тонкие руки покоились на коленях, а длинные волосы цвета пепла спадали на плечи. На вид человеку было лет сорок. В его бесстрашном спокойствии чувствовалась сила. Дорн сделал еще несколько шагов вперед, думая что человек его попросту не заметит. Но стоило гному пошевелиться, как глаза человека неожиданно открылись. Гном замер, но лицо человека осталось бесстрастным, он совсем не был удивлен, как будто наблюдал за Дорном уже давно. Так они молча смотрели друг на друга, пока человек жестом не пригласил Дорна сесть рядом. Гном сел напротив, точно так же скрестив ноги.
– Что, гном, сбился с пути? – хрипло спросил человек.
– Нет, я знаю куда иду, - покачал головой Дорн.
Оба они разговаривали сухо, старались не говорить лишнего. Дорн подозрительно щурился, а человек был по-прежнему спокоен.
– Хочешь спуститься под землю?
«Чего это он выспрашивает, может он тоже маг?» - подумал гном.
– А твое какое дело?
Человек ухмыльнулся уголками тонких губ.
– В тоннелях стало опасно, очень опасно, - многозначительно взглянул он на Дорна.
– Я не боюсь опасностей.
– Может, ты не все знаешь про тоннели, давно никто не отваживался зайти в шахты с этой стороны.
Дорн насторожился.
– Подземные существа обозлились, особенно на гномов, что вечно мешают им грохотом.
«Я всегда это знал, тоже мне советчик», - подумал гном, но вслух ничего не сказал.
– Мое дело предупредить, - пожал плечами человек.
Напряжение спало, они разговорились. Дорн понял, что человек никак не связан с магами, но почему он сидел здесь совсем один оставалось загадкой.
– Но кто ты такой, и почему сидишь здесь? – не сдержал своего любопытства гном.
– Этот путь уже давно забыт, здесь редко можно встретить путников, поэтому я расскажу тебе все воин, - человек замолчал, собираясь с мыслями перед долгим рассказом, а Дорн приготовился выслушать что-то важное.
«О проклятье».
«Много лет назад я со своим братом охотился возле входа в пещеры. Сначала все было хорошо: мы приносили в свою деревню хорошую добычу, все были довольны. Брат был великолепным охотником – вся деревня гордилась им. А я старался во всем походить на него. Но брат убивал не только из-за нужды, иногда я замечал, что ему просто нравилось убивать… Достаточно было взглянуть, с каким упоением он вонзал свое копье в жертву, протыкал ее. Однажды мы ушли утром на охоту, как обычно. Но увлеклись и зашли слишком далеко, туда, куда боялись ходить охотники нашей деревни. Брат в азарте не чувствовал страха, а я следовал за ним. Мы увидели впереди огромную пещеру – вход в шахты, а около входа, ослепляя своей красотой стоял белоснежный единорог. Брат выхватил копье, его глаза запылали огнем алчности. Я хотел было его остановить, но он не слушал. Единорог взглянул на него глазами, полными мудрости и грусти, но охотник ничего не замечал, кроме своей жажды – жажды крови. Острейшее копье воткнулось в бедное животное, единорог захрипел, встал на дыбы и упал. Алая кровь залила белоснежную шкуру, единорог дернулся и замер навсегда. «Что же ты наделал!» - сказал я брату. А он обернулся с торжествующей улыбкой на лице и бессмысленными глазами убийцы. Он не видел открывающейся за его спиной портальной двери и выходящего из нее мага. Хотя на мага появившийся не был похож. Но если он был маг, то я не знаю, кто он. Увидев своего коня мертвым, он пришел в бешенство. Он сшиб брата на землю, ударил его копьем и оглянулся на меня.