Власть меча
Шрифт:
Блэйн с серьезным видом кивнул. Все это давно вызывало тревогу в обществе.
– Мне нет необходимости привлекать внимание к данным Комиссии по ценам и заработной плате, – продолжал Сматс. – Пятая часть белого населения ввиду засухи и примитивных методов хозяйствования дошло до состоянии крайней бедности, двадцать процентов сельскохозяйственных земель погибли из-за эрозии и неправильной обработки – погибли, вероятно, навсегда.
– Белые бедняки, – произнес Блэйн, – огромная масса бродяг и нищих, голодающих, безработных и необученных, без профессии, без надежды.
– Далее: наши черные, расколотые на двадцать племен, бегут из сельских районов в поисках лучшей жизни, die lekkerlewe, и увеличивают ряды безработных; вместо лучшей жизни
– Эту проблему мы еще даже не начали исследовать или пытаться понять, – согласился Блэйн. – Помолимся, чтобы наши дети и внуки не проклинали нас за это пренебрежение.
– Поистине помолимся, – подхватил Сматс. – А между тем на мгновение бросим взгляд за наши границы: хаос поглотил весь мир. – Он ударял по земле тростью, подчеркивая каждую свою мысль. – В Америке рухнула система кредитов и торговля с Европой и остальным миром почти прекратилась. Армии бедных и обездоленных бесцельно бродят по континенту. – Он вонзил конец трости в дерн. – В Германии после развала экономики рушится Веймарская республика. Сто пятьдесят миллиардов веймарских марок за одну старую золотую марку – это уничтожило все сбережения в стране. И из пепла вырастает новая диктатура, основанная на крови и насилии. От нее исходит зловоние невероятного зла. – Он снова гневно ударил по земле. – В России обезумевшее чудовище уничтожает миллионы своих сограждан. Япония в когтях анархии. Военные подняли мятеж, уничтожили гражданское правительство, захватили Маньчжурию, сотнями тысяч убивая ее несчастных жителей, угрожая в ответ на протесты всего мира выйти из Лиги Наций. – Снова свистнула трость, опустившись на сочную траву кикуйю. – Массовое изъятие вкладов из «Банка Англии» привело к тому, что английское правительство вынуждено было отказаться от золотого стандарта. Из склепов истории снова вышло старинное проклятие антисемитизма и бродит по всему миру. – Сматс остановился и посмотрел прямо в лицо Блэйну. – Куда ни повернись, везде катастрофы и смертельная опасность. Я не стану пытаться извлечь из этого выгоду и тем самым разделить страдающий народ. Нет, Блэйн, коалиция и сотрудничество, а не конфликт.
– Как все могло так быстро прийти в упадок, оу баас? – тихо спросил Блэйн. – Кажется, только вчера мы процветали и были счастливы.
– В Южной Африке человек на рассвете может быть полон надежд, а в полдень охвачен отчаянием.
Сматс помолчал, потом снова сосредоточился.
– Вы мне нужны, Блэйн. Вам нужно время, чтобы подумать?
Блэйн покачал головой.
– Нет. Можете рассчитывать на меня, оу баас.
– Я так и знал.
Блэйн посмотрел Сматсу за спину, туда, где под дубами сидела Сантэн, и постарался скрыть свое возбуждение, подавить стоящее за ним чувство стыда; он стыдился того, что в отличие от старого праведника Сматса получит выгоду от агонии страны и цивилизованного мира, стыдился, что только сейчас, в обстановке отчаяния и трудностей, сможет осуществить свою заветную мечту – стать членом кабинета министров. Вдобавок он вернется в Кейп, вернется из пустыни в этот рай на земле, туда, где живет Сантэн Кортни.
Потом его взгляд упал на худую, бледную женщину в инвалидном кресле, чья красота блекла под напором боли и наркотиков, и стыд почти уравновесил его радость.
Но вот Сматс снова заговорил:
– Я еще четыре дня буду гостем, здесь, в Вельтевредене, Блэйн. Сэр Гарри уломал меня дать ему разрешение написать мою биографию, и я буду работать с ним над первым черновиком. В то же время я проведу серию тайных встреч с Барри Герцогом, чтобы согласовать все детали коалиции. Здесь идеальное место для наших переговоров, и я буду признателен, если вы тоже задержитесь. Почти несомненно вы мне понадобитесь.
– Конечно. – Блэйн с усилием отрешился от собственных переживаний. – Я останусь здесь столько, сколько буду нужен
– Напишите письмо, – согласился Сматс. – Я объясню Герцогу причины, и вы сможете лично подать ему прошение.
Блэйн взглянул на часы, и старый генерал сразу сказал:
– Ах да, вам нужно готовиться к матчу. Эти развлечения в разгар таких страшных событий напоминают игру на скрипке во время пожара Рима [27] , но надо соблюдать внешние приличия. Я даже согласился вручать призы. Сантэн Кортни умеет убеждать. Надеюсь, во время вручения призов мы встретимся – когда я вручу вам кубок.
27
Согласно легенде, император Нерон во время страшного пожара Рима наблюдал за бедствием, играя на лире и читая поэму о гибели Трои.
Победа далась нелегко, но главная команда Кейпа, возглавляемая Блэйном Малкомсом, в финальном матче свела на нет все усилия главной команды Трансвааля и выиграла с перевесом в три гола. Сразу вслед за этим все участники турнира собрались у подножия трибуны, где на столе было выставлено множество серебряных кубков, но тут случилась необъяснимая пауза. Не хватало одной команды – чемпионов-юниоров.
– Где Шаса? – тихо, но яростно спросила Сантэн у Сирила Слейна, организатора турнира.
Он беспомощно развел руками.
– Обещал быть здесь.
– Если это его сюрприз… – Сантэн с усилием скрыла гнев за любезной улыбкой заинтересованным гостям. – Что ж. Начнем без них.
Она заняла свое место в первом ряду трибуны рядом с генералом и подняла руки, призывая к вниманию.
– Генерал Сматс, леди и джентльмены, почетные гости и дорогие друзья…
Она смолкла и неуверенно огляделась: ее голос заглушило гудение, звук постепенно нарастал, превратился в рев, и все подняли лица к небу, одни удивленно, другие встревоженно или весело. Над дубами в дальнем конце поля для гольфа вдруг показались крылья низко летящего самолета. Сантэн узнала одномоторный «пасс-мот» [28] . Он круто повернул к трибуне и полетел над полем прямо на нее. Затем, когда казалось, что он врежется в заполненную трибуну, самолет резко поднял нос и пролетел над головами собравшихся, так что половина зрителей невольно пригнулась, а женщины закричали.
28
Трехместный самолет компании «Хэвиленд».
Когда самолет пролетал над ней, Сантэн увидела в боковом окне смеющееся лицо Шасы, его машущие руки, и мгновенно перенеслась назад во времени и пространстве.
Лицо больше не принадлежало Шасе – это было лицо его отца, Майкла Кортни. В сознании Сантэн машина больше не была синей и стройной, она приобрела старомодные очертания: двойные крылья, проволочные распорки, открытая кабина и пятнистая желтая раскраска военного самолета-разведчика.
Самолет описал широкий круг и снова появился над вершинами дубов, а Сантэн стояла, застыв от потрясения, ее душу разрывал молчаливый крик боли: она вновь видела, как желтый самолет-разведчик с простреленными крыльями пытается перелететь через высокие буки под шато Морт-Омм, и его двигатель кашляет и замолкает.
«Майкл!» – мысленно кричала она и, охваченная страшной болью, снова видела, как смертельно раненная машина задевает высокий бук, переворачивается, мелькая крыльями, падает и ударяется о землю в облаке порванных распорок и ткани. Снова расцветало пламя, словно страшный ядовитый цветок; к ней по лужайке покатился темный дым, а человек в открытой кабине дергался, корчился, чернел; оранжевое пламя взметнулось выше, жар затанцевал блестящими миражами, повалил жирный черный дым, и уши Сантэн наполнил грохот.