Власть меча

Смит Уилбур

Потом он подумал об отце, как тот одиноко умирает на холме, и горе оказалось непереносимым. Вопреки решимости мальчика, слезы грозили задушить его, и потребовалась вся его сила воли, чтобы отогнать их.

– Теперь я мужчина. – Он сосредоточился на этом. И действительно – он был высок, как мужчина, почти не уступал ростом Хендрику, а длинные ноги без устали несли его вперед. – Ты будешь гордиться мной, папа. Клянусь. Клянусь в этом перед Богом.

Он не сбавлял шага и ни разу не пожаловался за всю долгую ночь. Когда солнце поднялось над вершинами деревьев, они вышли

к реке.

Как только напились, Хендрик снова повел их на север. Они шли петляя, днем удаляясь от реки и прячась в сухих лесах мопани, а ночью возвращались к воде, утоляли жажду и все часы темноты шли по берегу.

Так минуло двенадцать трудных ночей, прежде чем Хендрик решил, что они избавились от преследования.

– Когда мы перейдем реку, Хенни? – спросил Манфред.

– Никогда, – ответил Хендрик.

– Но отец хотел уйти к португальцам, к Альвесу де Сантосу, торговцу слоновой костью, а оттуда отправиться в Луанду.

– Отец да, – согласился Хендрик. – Но сейчас твоего отца с нами нет. На севере нет места для чужих черных. Португальцы еще хуже англичан, немцев и буров. Они отберут у нас алмазы, изобьют, как собак, и отправят гнуть на них спину в рабочих отрядах. Нет, Мэнни, мы возвращаемся в землю овамбо, к нашим братьям по племени, где все друзья и где мы сможем жить как люди, а не как звери.

– Полиция найдет нас, – сказал Мэнни.

– Нас не видел ни один человек. Об этом позаботился твой отец.

– Но она знает, что вы с отцом друзья. И все равно придет за тобой.

Хендрик улыбнулся.

– В земле овамбо мое имя не Хендрик, и тысячи свидетелей поклянутся, что я никогда не покидал свой крааль и не знаю никакого белого грабителя. Для белой полиции все черные на одно лицо, а у меня есть брат, умный брат, который знает, как и кому продать наши алмазы. С этими камнями я смогу купить двести голов хорошего скота и десять толстых жен. Нет, Мэнни, мы идем домой.

– А что будет со мной, Хендрик? Я не могу идти с тобой в крааль овамбо.

– Есть место и план и для тебя. – Хендрик отечески жестом положил руку на плечо белого мальчика. – Твой отец доверил тебя мне. Не бойся. Я позабочусь о твоей безопасности, прежде чем оставлю тебя.

– Когда ты уйдешь, Хендрик, я останусь совсем один. У меня никого не будет.

Черный человек ничего не смог ответить на это. Он снял руку и резко сказал:

– Пора в путь: нас ждет долгая трудная дорога.

Ночью они ушли от реки и снова повернули на юго-запад, в обход ужасных пустынь Бушменленда, держась более дружелюбных, хорошо увлажненных земель, сбавив шаг и по-прежнему избегая всякого контакта с людьми, пока на двадцатый день после того, как оставили Лотара Деларея на роковом холме, перевалив через гряду, не оказались в стране богатых пастбищ и наконец в сумерках не увидели большую деревню овамбо.

Конические тростниковые хижины без особого порядка теснились по четыре-пять вместе. Каждая хижина была обнесена плетеной оградой, и все они окружали большой центральный крааль для скота с палисадом из прочных кольев, вбитых в землю. К путникам донесся запах светло-голубых клубов древесного

дыма; он смешивался с аммиачным запахом навоза и мучным – маисовых лепешек, выпеченных на углях. Крики детей, женский смех и голоса звучали мелодично, как птичьи крики. Женщины в ярких платьях вереницей шли от источника, грациозно неся на головах полные до краев кувшины.

Тем не менее путники не приближались к деревне. Они остались на гряде, высматривая, нет ли чужаков или чего-нибудь необычного, малейших признаков опасности. Хендрик и Клайн Бой негромко обсуждали каждое увиденное движение, каждый звук, доносившийся из деревни, пока Манфред не потерял терпение.

– Чего мы ждем, Хенни?

– Только глупый молодой прыгун бежит в западню, – ответил Хендрик. – Мы спустимся, когда будем уверены.

В середине дня маленький черный мальчишка, совершенно голый, если не считать пращи на шее, пригнал от подножия холма стадо коз. Хендрик негромко свистнул.

Ребенок вздрогнул и испуганно посмотрел в сторону их укрытия. Потом, когда Хендрик снова свистнул, осторожно двинулся вперед. Неожиданно на его чумазой рожице появилась широкая улыбка, и он бросился прямо к Хендрику.

Хендрик рассмеялся и подхватил его на руки. Ребенок возбужденно заговорил с ним.

– Это мой сын, – объяснил Хендрик Манфреду. Он принялся расспрашивать мальчика и внимательно слушал ответы.

– В деревне нет чужаков, – сказал он. – Полиция была здесь, спрашивала обо мне, но потом ушла.

Не спуская ребенка с рук, он отвел их вниз, к самой большой группе хижин и, наклонившись, прошел через отверстие в плетне. Двор был пустой и чисто выметенный, все хижины смотрели входами внутрь. Во дворе работали четыре женщины, все только в набедренных повязках из дешевой хлопчатобумажной ткани; они дробили кукурузу в высоких деревянных ступках и негромко пели хором, покачиваясь; голые груди поднимались и опускались с каждым ударом длинных палок, которыми женщины пользовались как пестами, опуская их в такт пению.

Увидев Хендрика, одна из женщин вскрикнула и побежала к нему. Это была древняя старуха, сморщенная и беззубая, с плешью в седых волосах. Она упала на колени и обняла мощные ноги Хендрика, причитая от счастья.

– Это моя мать, – сказал Хендрик и поднял старуху на ноги. Женщины, радостно болтая, обступили их, но через несколько минут Хендрик успокоил их и отослал.

– Тебе повезло, – сказал он Манфреду, блестя глазами. – Белым позволено иметь только одну жену.

Перед входом в самую дальнюю хижину на резном стуле сидел единственный мужчина. Среди всеобщего возбуждения он сохранял полное спокойствие. Хендрик направился к нему. Мужчина был намного моложе Хендрика, с более светлой, почти цвета меда кожей. Однако его мышцы были закалены тяжелым физическим трудом, и в нем чувствовалась уверенность человека, стремившегося к чему-то и достигшего успеха. Он был очень грациозен, с умным лицом с характерными нилотическими чертами и вообще походил на молодого фараона. Как ни удивительно, но в руках у него была толстая потрепанная книга – экземпляр «Истории Англии» Макалея.