Власть молнии
Шрифт:
– Эй, Ипатий, проверь, нет ли кого за дверью, – обратился сотник к бородачу, вошедшему в комнату вслед за Читрадривой и Карсидаром.
Ипатий выглянул за дверь, отрицательно мотнул головой и остался стоять около входа. Кроме них ни в гриднице, ни около неё никого не было.
– Хорошо. – Остромир подобрался, даже привстал немного на стуле, чтобы казаться выше, и сказал гостям:
– Слыхал я, что вы научились говорить по-нашему. Так?
– Верно, научились, – подтвердил Карсидар.
В глазах тысяцкого мелькнуло изумление.
– А ты часом не напутал? Или они тебя поначалу обманули?
– Что ты, Остромир! – Михайло растерянно развёл руками. – Лопотали они бойко, это верно, да только всё по-своему, непонятно. Но чтобы так…
– Не подозревай за Михайлом худого, – поддержал начальника Ипатий. – Я сам могу подтвердить, что они выучились. При мне ведь дело было, я за ними, почитай, неотрывно наблюдал.
– Наблюдал, – тысяцкий тяжело вздохнул. – Как же ты не доглядел, что колдун молнией в святую церкву ударил?
Остромир вперил жёсткий взгляд в Карсидара и резко спросил:
– А ну, Хорсадар, сознавайся: кидал молнию в церкву?
«Не отвечай необдуманно, он не в духе. Видимо, что-то случилось в столице», – почувствовал Карсидар мысль Читрадривы.
Впрочем, он и сам насторожился, уловив витавшую в воздухе подозрительность, попробовал аккуратно проникнуть на самый краешек сознания сотника, как учил гандзак. И, прежде чем чуткий Михайло вздрогнул, Карсидар уже знал: точно, поездка не удалась. По крайней мере, её результаты оказались для русичей неожиданными.
– Что такое церква? – спросил он, чтобы слегка протянуть время. – Дом, у которого молнией разбило пристройку?
– Ты малоумным не прикидывайся! – строго сказал Остромир. – Знаешь ведь, куда метил, чёрная твоя душа. Аль ещё в какое место целился?
И тысяцкий обратился к Ипатию:
– Другого чего не разбило?
Бородач отрицательно мотнул головой, а Карсидар сказал как ни в чём не бывало:
– Не направлял я молнию в церкву вашу. Да и как я мог сделать это, сидя взаперти?
– На пристройке башенка была, – вставил слово Читрадрива. – А молния всегда в высокое место бьёт – в деревья и в дома.
Остромир глянул исподлобья на Михайла, проворчал:
– Ишь, и этот лопотать по-нашему выучился! Оба они одного поля ягоды. – После чего обратился к гандзаку:
– Ты не суйся в наш разговор, а то не посмотрю на ваше колдовское звание и допрошу обоих, как полагается! Живо мне всё выложите.
«А ты не пугай», – хотел ответить ему Карсидар, но был остановлен Читрадривой, который мысленно велел ему не раздражать лишний раз тысяцкого.
Видя, что гости не вступают в препирательство, Остромир немного смягчился и продолжал:
– Зря вы так поступили с церквой наших любимых святых. Слух о том докатился уже до самого митрополита…
– Святые – это ваши боги? – всё-таки не выдержал Карсидар.
Тысяцкий издал то ли вздох разочарования, то ли стон.
– Поганцы
А Михайло пояснил, как умел:
– Бог у нас один, и Он есть Господь Иисус Христос, как учит Евангелие. А святой – это человек, который ходил в Боге и поступал по Его заветам. Наибольшие из наших святых – это Борис и Глеб, княжичи, сыновья Володимира Великого. Были они схоронены в этой самой церкве, которую ты, поганый колдун Хорсадар, молнией разбил.
«Ты что-нибудь понял?» – мысленно спросил Карсидар.
«То же самое, что у нас, – отозвался Читрадрива. – Русичи считают, что бог у них один, а на самом деле богов этих много. Как и наши боги, Борис и Глеб жили с ними, даже были детьми их правителя. Однако не стоит заострять на этом внимания. Видишь, тысяцкий крайне мрачен. Определённо, случилось что-то нехорошее».
А вслух сказал:
– Вот ты постоянно твердишь, что мой товарищ ударил молнией в церкву. Но с чего ты взял, будто мы можем повелевать грозой? Нам это непонятно.
– Михайло? – обратился Остромир к сотнику.
– Да как не думать! – воскликнул тот. – Как не думать. Не было вас в Вышгороде – не было грозы зимой, не били молнии в церкву.
– Никогда-никогда? – спросил Читрадрива хитро прищурившись. Видимо, несмотря на чуткость Михайла он всё же потихоньку копался в его мыслях.
– Ну, по крайней мере, не на моей памяти, – признался сотник отворачиваясь. – Но вы явились сюда, и такое случилось. А тут еще, когда мы нашли Хорсадара… – Михайло на миг запнулся. Была в этой паузе какая-то странность, недосказанность. – Как же тут не заподозрить!
– А что случилось, когда вы нашли Карсидара? – спросил Читрадрива. По голосу чувствовалось, как он напрягся.
– Нешто ты не знаешь? – недоверчиво спросил сотник. – Чай, не глухой и не слепой, рядом был…
– Тоже ведь гром был да молния, – не вытерпел Ипатий.
– Ну!.. – предостерегающе одёрнул его сотник, но было поздно.
Карсидар наконец догадался, в чём дело, и так и замер, разинув от изумления рот. Перед его взором колебалось неясное видение: в нижней части крутого горного склона зияет отверстие пещеры, из неестественно-чёрных недр которой время от времени вырывается приглушённый рокот, похожий то ли на шум обвала, то ли на отдалённый раскат грома; а в глубине провала вспыхивают и тут же гаснут лиловые отблески.
«Гром и молния!» – едва не выкрикнул он.
«Да, гром и молния, – подтвердил Читрадрива. – Они были в „пасти дракона“. И русичи видели эти знаки ночью при нашем появлении здесь. Значит, они были рядом с выходом. А когда ты попытался определить это место, вновь появились молнии. Не знаю, в чём тут дело, но это явно неспроста».
– Мы оба были в беспамятстве, – просто сказал гандзак. – Иначе Карсидар, который позже сжёг татар, не позволил бы им себя захватить. Да и я, уж поверьте, не стал бы отсиживаться в кустах.