Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше?
Шрифт:
Люди подошли и спросили: «Что это?» И он ответил: «Шивалинга – я исполняю священный ритуал». И он начал исполнять ритуал, а люди, поскольку брамин исполнял ритуал, начали бросать туда цветы – шивалинга появился! В Индии это считается великим чудом – когда какая-то статуя просто появляется – или когда вы хотите сотворить чудо, то это самый простой способ. Люди начали петь мантры… Что же касается того человека, то он чувствовал себя ужасно. Он не только осквернил место, но еще и солгал. А одна ложь влечет за собой другую. И что он теперь делает? Поклоняется этому, и другие этому поклоняются.
Но как про это забыть? Как этот человек может забыть о том, что лежит под цветами?
В
Чувство неполноценности порождает амбиции, потому что амбиции – это не более чем стремление доказать свое превосходство. Амбиции не подразумевают ничего другого – только стремление доказать свое превосходство. Но зачем доказывать свое превосходство, если ты не страдаешь от комплекса неполноценности?
Я никогда в своей жизни не ходил на выборы. Два моих дяди участвовали в борьбе за свободу Индии, и оба сидели в тюрьме. Ни один из них не смог закончить образование, потому что их схватили и посадили в тюрьму. Один учился на последнем курсе, когда его схватили, – он участвовал в тайной организации, которая взрывала поезда, минировала мосты. Они делали бомбы. А он изучал химию и приносил из химической лаборатории компоненты, необходимые для изготовления бомб. Его схватили, как раз когда он готовился к выпускным экзаменам, за десять дней до экзаменов. На этом его образование закончилось, потому что через три года, когда он вышел из тюрьмы, было уже слишком поздно все начинать заново. Так что он пошел в бизнес.
Мой старший дядя готовился стать бакалавром искусств, но его тоже забрали, потому что он был членом тайной группы, работавшей против правительства. Вся моя семья участвовала в политике, кроме моего отца. Меня то и дело спрашивали:
– Почему ты не регистрируешься, почему не идешь голосовать? И почему ты впустую растрачиваешь свою энергию? Если бы ты пошел в политику, ты мог бы стать президентом страны, ты мог бы стать премьер-министром страны.
Я отвечал им:
– Вы совсем забыли, с кем разговариваете. Я не страдаю от ощущения неполноценности, так почему я должен стремиться стать президентом страны? Почему я должен тратить свою жизнь на то, чтобы стать президентом страны? Это почти то же самое, как если бы у меня не было рака, а вы бы хотели прооперировать меня, чтобы удалить раковую опухоль. Это странно. Зачем мне ненужная операция? Вы страдаете от комплекса неполноценности и проецируете свой комплекс на меня. У меня все прекрасно – так, как есть. Я всецело благодарен существованию, что бы ни происходило. Все, что у меня есть сегодня, – хорошо. Большего я никогда не просил, поэтому меня невозможно чем-то расстроить.
Они отвечали:
– Ты говоришь странные вещи. Что это за комплекс неполноценности? И какое отношение он имеет к политике?
– Вы не понимаете простой психологии, – отвечал им я. – И ваши именитые политики тоже не понимают.
Все высшие политические круги в мире состоят из больных людей. У них один путь – продолжать скрывать свои раны. Да, они могут обманывать других. Когда Джимми Картер улыбается, он обманывает вас, но как он может обмануть себя? Он знает, что это просто упражнение для губ, за этим ничего не стоит. Внутри него улыбки нет.
Люди поднимаются на самую высокую ступеньку лестницы, и тогда им становится ясно, что вся их жизнь растрачена впустую. Они достигли, но чего? Они достигли положения, за которое боролись – и это была нелегкая борьба. Это была борьба не на жизнь, а на смерть, они загубили стольких людей, использовали
Теперь, даже для того чтобы всего лишь признать это, им требуется огромное мужество. Лучше продолжать улыбаться, продолжать поддерживать иллюзию: по крайней мере, другие будут верить в их величие. Но тебе известно, что ты собой представляешь на самом деле. Ты все такой же, каким и был, – возможно, даже хуже, потому что вся эта борьба, все это насилие сделали тебя хуже. Ты растерял в себе все человеческое. В тебе больше нет человеческого существа. Оно так далеко от тебя… Гурджиев часто говорил, что не у каждого человека есть душа, по той простой причине… это не дословно, но он говорил примерно так: «Не каждый обладает душой, а лишь те немногие, кто открыли свое существо – только у них есть душа. Остальные просто живут в иллюзиях, потому что во всех писаниях говорится, и все религии проповедуют, что мы рождаемся с душой».
Гурджиев был очень категоричен. Он говорил: «Все это чепуха. Никто не рождается с душой. Ее еще надо заработать, ее еще надо заслужить». И я понимаю, что он имеет в виду, хотя я бы не сказал, что мы рождаемся без души.
Мы рождаемся с душой, но она у нас только в потенциале – и это практически то же самое, о чем говорит Гурджиев. Этот потенциал нужно реализовать. Нужно заработать. Нужно заслужить.
Политик начинает понимать это, когда вся его жизнь уже утекла в сливную трубу. Теперь он либо должен признать это… что кажется неразумным, потому что ему придется признать, что вся его жизнь была жизнью глупца.
Повязки не исцеляют рану.
Религиозность, медитативность – вот лечение. Слова «медитация» и «медицина» происходят от одного корня. Медицина лечит тело, и то же самое, что медицина делает для тела, медитация делает для души. Она целебна, это лекарство.
Ты спрашиваешь, может ли политик быть религиозным?
Если он будет оставаться политиком, то это невозможно. Да, если он бросит политику – но тогда он уже не будет политиком, – он сможет стать религиозным человеком. Я не говорю, что для политика нет никакой возможности стать религиозным. Я лишь говорю, что, будучи политиком, он не может быть религиозным, потому что это два разных измерения.
Либо вы прячете рану, либо вы ее лечите. Вы не можете делать то и другое одновременно. Чтобы вылечить рану, ее нужно открыть, а не прятать под повязками. Раскройте рану, внимательно изучите, исследуйте ее, почувствуйте боль.
Для меня именно в этом заключается аскетизм, а не в том, чтобы стоять под палящим солнцем, или голодать, или стоять в холодной реке по многу дней. Так себя не вылечишь. Люди, которые ничего не знают, начинают давать всевозможные советы: «Делай то-то и то-то, и ты исцелишься». Но тут вопрос не в том, чтобы что-то делать. Здесь требуется исследование всего вашего существа, без предубеждений, без осуждения – потому что вы обнаружите многие вещи, о которых вам говорили, что это плохо, что это зло. Не отстраняйтесь от них, позвольте им быть. И не вздумайте осуждать.
Вы приступили к исследованию. Просто отмечайте то, что есть, – отмечайте и идите дальше. Не осуждайте и не давайте ничему названий. Не привносите никаких предубеждений, потому что они помешают исследованию – ваш внутренний мир тут же закроется, возникнет напряжение. Увидели что-то плохое? Вы см'oтрите внутрь и что-то видите, и это вас пугает, потому что это что-то плохое – жадность, похоть, гнев, ревность… И вы говорите себе: «О боже! Все это есть во мне?! Лучше не смотреть внутрь».
Вот почему миллионы людей не хотят углубляться внутрь себя.