Власть судьбы
Шрифт:
Николас был болен. Вот почему она была сама не своя с утра.
— Кто-нибудь вызвал врача?
— Конечно, но лорду Энкрофту нужны вы.
— Позвольте, я только возьму кое-что из моих трав. — Софи побежала в спальню и вытащила небольшой саквояж, в котором хранила снадобья. Следом за своей бывшей гувернанткой она вышла на улицу. Воздух был влажным, отчего жара казалась невыносимой. Они прошли по узким улочкам к мосту Риальто. Короткий путь казался бесконечным под невыносимо палящим солнцем. С каждым шагом тревога Софи усиливалась. Миссис Гриффон не стала бы заходить
— Вот мы и пришли. — Дама остановилась напротив роскошного старинного дома, выходящего тыльной стороной на Большой канал. Они быстро поднялись по ступеням. — Проходите, дорогая. Он наверху.
Вдруг Софи услышала чьи-то легкие шаги. По коридору бежала дочь Николаса.
— Мисс Софи, наконец-то вы здесь! — Она бросилась ей на шею. — Слава Богу, вы ведь знаете, как вылечить папу!
— Все будет хорошо, — сказала Софи, пытаясь успокоить девочку. — Что случилось с твоим отцом?
— У него жар, и врач не знает почему. — Она смотрела на нее, и в янтарных глазах девочки стояли слезы. — Вы ведь сможете помочь папе, правда?
Софи не хотелось давать пустых обещаний, ведь она еще даже не видела Николаса. К тому же, пытаясь заглянуть в его сознание, видела лишь черноту. У нее оставались сомнения относительно того, чем была вызвана ее неудача: тем ли, что он — ее настоящая любовь, или тем, что жить ему осталось недолго.
— Вначале я должна осмотреть твоего отца, — сказала наконец Софи, погладив Эмму по щеке.
— Тогда вы должны увидеть его прямо сейчас, — сказала Эмма, отстраняясь.
Софи прошла следом за Эммой в ту самую комнату, где они с Николасом впервые любили друг друга. Ничего здесь с тех пор не изменилось, если не считать того, что мужчина, лежащий на кровати, раскраснелся от жара. Софи тихо подошла, боясь его разбудить. Положив ладонь на его лоб, она спросила себя: отчего все так переполошились? Температура скорее всего была невысокая.
— Что сказал врач?
— Только то, что у Николаса жар.
Софи обернулась. Высокий красивый черноволосый мужчина стоял на пороге.
— Простите, — сказал он, подойдя ближе. — Я друг лорда Энкрофта. Меня зовут Доминик Сантанджело. А вы, должно быть, мисс Рейнар?
Софи едва не попятилась. Он слышал о ней? Неужели Николас все рассказал ему об их отношениях? От смущения девушка зарделась.
— Да, я — Софи Рейнар.
— Очень рад. — Он поцеловал ей руку. — Эмма настояла на том, чтобы миссис Гриффон зашла за вами и привела сюда.
— Врач дал Николасу какое-нибудь лекарство?
— Только немного опийной настойки, чтобы он уснул. Николас сказал, что еще несколько пассажиров заболели во время путешествия.
Софи проглотила комок страха и задала самый важный вопрос:
— Кто-нибудь из них умер?
Глава 25
Миссис Гриффон переглянулась с Эммой, затем с Домиником. Их нерешительность только усиливала тревогу Софи.
Гувернантка заговорила первой:
— Насколько нам известно,
Софи было известно лишь то, что у Николаса жар. То есть почти ничего. Это могло быть симптомом, как незначительного недомогания, так и чего-то гораздо более серьезного. Что ее действительно беспокоило, так это то, что при сравнительно несильном жаре он так и не проснулся, несмотря на всю суету в его спальне. Но это было к лучшему, потому что сейчас организм его боролся с болезнью, а сон — лучшее лекарство.
Софи открыла саквояж и вытащила склянку с ивовой корой.
— Миссис Гриффон, вы не могли бы принести немного холодной воды?
— Я помогу, — поспешно сказал Доминик.
Софи облегченно вздохнула. Теперь в спальне с Николасом остались только она и Эмма. Приготавливая снадобье, она, взглянув на девочку, заметила ее бледность. Та присела на кровать к отцу и взяла его за руку. Софи чувствовала, как переживает малышка.
— Эмма, как прошло путешествие? — спросила она, пытаясь отвлечь ее от тревожных мыслей.
— Нормально. Только длилось слишком долго, — пробормотала Эмма, не сводя глаз с Николаса.
— Миссис Гриффон водила тебя в Британский музей?
— Пока не успела. Но мы обязательно пойдем туда, как только вернемся домой.
Эмма с тревогой посмотрела на Софи.
— Папа умрет? — спросила девочка едва слышно.
— Даже не думай об этом! — Она подошла к ней и обняла.
— Я не хочу, чтобы он умирал. Тогда мне придется жить со своим дедушкой, а я даже не знаю его.
Софи очень хотелось верить в то, что Николас догадался составить завещание, в котором передавал опекунство над Эммой кому угодно, только не своему отцу. И вновь подумала о том, что, если бы она не сглупила и не уехала из Лондона и от него, Николаса, ничего этого могло и не случиться, и они могли быть счастливы.
Не надо было так безрассудно доверять своей интуиции! В сердце своем Софи знала всегда, что Николас — ее мужчина. Почему она так боялась прислушаться к голосу разума? Почему позволила страху перед общественным мнением диктовать ей самые важные решения, от которых напрямую зависела ее жизнь?
Сколько бы ему ни осталось прожить — пару недель или полвека, — она должна была остаться с ним и радоваться каждому мгновению, что выпало им быть вместе.
А сейчас Софи не знала, оставила ли ей судьба хоть один шанс.
— Эмма, нам нужно уйти и дать возможность мисс Софи заняться лечением, — сказала миссис Гриффон, войдя и комнату с тазом прохладной воды.
— Но я не хочу, — закапризничала девочка.
— Ты должна пойти со своей гувернанткой, — сказала Софи и вновь обняла Эмму. — Я дам тебе знать, если состояние папы изменится.
Девочка нехотя отстранилась и, посмотрев на нее снизу вверх, пробормотала:
— Я буду ждать.
Миссис Гриффон вывела ее из комнаты. Софи внимательно посмотрела на Николаса, намочила салфетку и положила влажную ткань ему на лоб. Тот что-то прошептал, но она не смогла разобрать слов.