Власть Варяга
Шрифт:
— Да, это действительно большой срок, чтобы узнать друг друга, — согласился майор. — А вы могли бы сказать, с кем Валерий Алексеевич общался в последнее время?
Вдова поправила платье — ни капли кокетства, просто естественное желание женщины выглядеть хорошо.
— У него был очень широкий круг знакомств. Честно говоря, я даже и не знаю всех его приятелей. С некоторыми из них он учился в школе или в институте, с другими работал, третьи были друзьями детства. Часто он приходил с ними домой. Знаете, Валера был очень живой в общении, любил компании, застолье. Я бы сказала, что он был человеком легким. Только не подумайте, что легкомысленным. Именно легким! На работе его очень ценили. Об
— Я понимаю, — согласился Чертанов. Нос у вдовы был аккуратненький, с едва заметными веснушками, что делало ее необыкновенно трогательной и очень похожей на девочку-старшеклассницу. Чертанов понимал, что это не так. У этой девочки, несмотря на молодость, за плечами семь лет брака, малолетний ребенок и потеря супруга. Но он никак не мог избавиться от наваждения. — А Валерий Алексеевич часто рассказывал вам о своей работе?
Женщина отрицательно покачала головой:
— Он был не из тех мужчин, что любят загружать супругу собственными проблемами. Но, судя по его настроению, я могу сказать, что неприятностей у него никаких не было. Он был неконфликтный человек и по возможности старался избегать ссор. — Задумавшись, она добавила: — Конечно, я могу припомнить случай, когда он настаивал на своем, когда дело касалось лично его и было для Валеры чрезвычайно важным. Но это скорее всего исключение из правил. — Губы вдовы разошлись в горькой улыбке. — Если бы вы знали, сколько упорства Валера проявил, чтобы добиться моего расположения! А ведь моим избранником мог оказаться другой.
— Не сочтите за бестактность, но кто именно? — негромко спросил Чертанов и посмотрел на руки вдовы, которые сейчас неловко перебирали самый краешек черного платка.
Она слегка смутилась.
— Не знаю, встречались ли вы с этим человеком. Он работает в отделе Валеры, его помощник. Они учились вместе: его фамилия Абрамов. Федор Абрамов.
Михаил не стал отрицать:
— Да, я с ним разговаривал.
— Я тогда была совсем молодая, а они старшекурсники. Дружили между собой и как-то одновременно стали ухаживать за мной. Может, мне и не стоит этого говорить, но тогда Федор мне нравился больше. Но Валера был очень настойчив, навещал почти ежедневно, всегда с букетом цветов, бесконечно шутил, все время старался меня рассмешить, и очень часто ему это удавалось. С ним было легко. А Федор в моем присутствии больше молчал. Может быть, робел? Не знаю! В конце концов, я отдала предпочтение Валере и ни разу об этом не пожалела. Мне кажется, что мой выбор как-то повлиял на их взаимоотношения. После этого они охладели друг к другу, а потом и вовсе отдалились. И вновь стали общаться уже только после того, как Валеру перевели в отдел, где работал Федор.
Чертанов задумался. Абрамов об этом не рассказывал. Хотя разве мог он поступить иначе? Если бы он упомянул о любовном треугольнике, то сразу стал бы подозреваемым номер один.
Почему бы не избавиться от соперника и не соединиться со страдающей вдовой через положенный срок?
— А Абрамов женат?
— Да. Он женился сравнительно недавно, у него очень молодая жена, сейчас у них растет дочь, они замечательная семья. В общем, у них все хорошо! — заключила вдова.
Но вот радости за семью друга Чертанов в ее голосе не уловил, скорее были заметны нотки сожаления. А может быть, все-таки показалось? Скорее всего так оно и есть, после похорон все воспринимаешь как бы в перевернутом изображении.
— А вы не могли бы сказать, были ли у вашего мужа недоброжелатели?
Женщина ненадолго задумалась.
— Недоброжелатели, конечно же, были. Как не быть! Все-таки он занимает… занимал высокое положение, а следовательно,
— Понятно.
— Но чтобы убивать за это, — вдова отрицательно покачала головой, — не думаю! А если так… Тогда почему же этого не сделали раньше?
— Вы к Валерию Алексеевичу находились ближе всех, может быть, в его адрес поступали какие-то угрозы?
— Нет, ничего такого я не припоминаю.
В дверь заглянула женщина в черном платке. Она была очень похожа на вдову, правда, выглядела значительно старше. «Наверное, старшая сестра» — решил Чертанов. Извинившись, женщина напомнила:
— Вера, завтра нам идти на кладбище. Ты как, заночуешь у меня?
— Нет, я останусь здесь, — негромко сказала вдова. — Отсюда и поеду.
— Хорошо.
Дверь неслышно прикрылась. Шуркова печально вздохнула.
— Вот видите, Валеры уже нет, и надо смириться с этим. Привыкнуть жить как-то без него, ведь жизнь продолжается, как и прежде. И ничего с этим не поделаешь.
Таких женщин красит даже печаль. И что бы она ни делала, как бы себя ни вела, все выглядит очень естественно и органично.
Подобный тип женщин встречается крайне редко.
— Простите меня заранее. Может быть, мой вопрос покажется вам довольно бестактным, но я все равно должен задать его. Он был верным супругом?
— Что вы имеете в виду?
— Скажем так, была ли у него какая-то связь на стороне? Или, может быть, вы не знаете точно, но у вас имеются основания для того, чтобы предполагать наличие такой связи?
На лице женщины застыло болезненное выражение. Конечно же, ей было несладко, и она деревянным голосом отозвалась:
— Я ничего об этом не знаю. И не хочу знать! — Неожиданно ее лицо расползлось в счастливой улыбке. — Хочу вам сказать, что такого мужчину, каким был Валера, встретить очень трудно. Считайте, что мне повезло. Он умел вести себя так, словно я была для него единственной женщиной в мире. Как будто, кроме меня, не существовало никого на свете. А его внимание, направленное только на тебя… Все это время я провела в нескончаемом счастье, и оно прошло для меня как один день! Если бы я узнала, что у него кто-то есть, — ее лицо напряглось, — то я, наверное, ему бы это простила. Уж слишком необыкновенным он был человеком.
— Извините, если позволил себе некоторую бестактность, — негромко сказал Чертанов, поднимаясь, — но сами понимаете, работа. Если вы вспомните что-нибудь важное, звоните.
Вялая улыбка и сдержанное обещание:
— Непременно.
Становилось ясно, что эта женщина никогда не позвонит, и свести его с ней был способен только случай. Жаль, с такой милой вдовой можно было бы продолжить знакомство. Закрывая дверь, Михаил Чертанов поймал ее взгляд. Ответил понимающей улыбкой, очень хотелось верить, что взгляд вдовы был оценивающим.
— Как вы считаете, Шурков вел дела, за которые его можно было бы убить? — напрямую спросил Чертанов.
Хозяином кабинета был мужчина лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Ухоженный, краснощекий, чем-то он напоминал артиста театра, всю жизнь игравшего героев-любовников. Правда, с возрастом его облик заметно поистрепался и потускнел, но он продолжал вести себя так, словно все еще находился в самом расцвете сил и молодости.
Ошибка таких мужчин состоит в том, что, несмотря на возраст, они продолжают верить в свою способность соблазнить любую женщину. Напрочь забывая при этом, что на смену им уже пришло новое поколение молодых и сильных.