Власть
Шрифт:
— Вам сюда нельзя, — стража, внезапно появившаяся у дверей покоев моей дочери, перегородила мне путь. — По распоряжению господина Первого советника доступ к ее светлости только с его личного разрешения.
На мгновение я даже растерялась. Что это еще за новшества такие? Зачем Третий советник приставил охрану к моей дочери? Неужели ей кто-то угрожал? Мелькнула паническая мысль, которую впрочем тут же стерло вспыхнувшей во мне яростью. Да, как этот стражник, вообще, смеет не пропускать меня?! Я не побирушка какая-нибудь! Я герцогиня Бокрей, а Анни моя дочь! И никто и никогда не смеет останавливать
Поэтому я молча, отодвинула стражника со своего пути и шагнула к двери. Он, вероятно, не ожидал от меня такой прыти, поэтому на мгновение растерянно замер. И мне хватило времени распахнуть дверь и войти в покои дочери.
— Ваша светлость! — кинулся он вслед за мной и отчаянно зашептал достаточно громко, чтобы я могла его услышать, — но распоряжение господина Первого советника!..
— Доложите ему, что я его нарушила, — совершенно спокойно ответила я. И обратилась к няньке, которая испуганно замерев в кресле с вязанием в руках, таращилась на нас огромными глазами. — Позовите Анни, — распорядилась я.
— Ваша светлость, — стражник не отставал, — прошу вас выйти...
А нянька, кажется, испугалась еще больше. Она вжалась в кресло, выронив из рук вязание и в ее глазах появился ужас. А у меня внутри все всколыхнулось от нехорошего предчувствия... Значит точно что-то случилось с Анни. Я уже открыла рот, чтобы потребовать немедленно показать мне дочь. Я должна была убедиться, что она жива и здорова.
Но в этот самый миг дверь в гостиную открылась и на пороге появилась Анни в старинном традиционном Абрегорианском наряде для юных девочек. Длинные рукава скрывали кисти рук, юбка до пола полностью закрывала ноги, ее лицо прятала плотная, непрозрачная вуаль, а бесформенная накидка — фигуру.
Увидев этот кошмар, я замерла на месте, открыв рот и широко распахнув глаза от удивления. Нет, я и раньше знала, как одевались девочки в Абрегории, но воочию видела это впервые. К тому же, это была моя дочь! Моя Анни! Моя девочка, которая привыкла к вольной жизни. И я не понимала, зачем она напялила на себя все это... Да, она просила, но я не ожидала, что она на самом деле наденет на себя что-то подобное. Тем более существовали не такие радикальные варианты абрегорианского платья.
Стражник, вероятно, тоже не ожидал появления маленькой герцогини и застыл без движения, опустив глаза вниз. И только нянька нисколько не удивилась увиденному. И только нянька не была шокирована происходящим. Она вскочила и поклонилась моей дочери так, как будто бы все было так, как должно было быть.
Анни едва заметно махнула рукой, и нянька озвучила нам ее повеление:
— Ее светлость просит вас покинуть ее покои, — пропела она, растягивая гласные, на манер Абрегорианской прислуги. Она чересчур сильно вжилась в свою роль.
— Пошел вон! — окончательно потеряв терпение, рявкнула я на стражника и силой выпихнула его из комнаты. А потом повернулась к дочери, — Анни, я не уйду! Я понимаю, ты обижена на меня за то, что я пропала так надолго без всякого предупреждения! Но так сложились обстоятельства.
Анни на мгновение замерла, словно раздумывая, а потом снова, едва заметно махнула рукой. Нянька «перевела» этот жест:
— Вы можете войти, ваша светлость...
— Ваша
Но я молча захлопнула дверь, оставляя его за пределами комнаты. Пусть докладывает. Мне все равно. И повернулась к Анни.
— Анни, доченька, — я старалась говорить как можно мягче, — может быть ты снимешь это... Мне очень непривычно видеть тебя в таком наряде...
Анни снова ничего не сказала, просто помотала головой из стороны сторону, отказываясь снять этот ужас.
— Ваша светлость, — в глазах няньки опять появилась непонятная паника, — ваша дочь дала обет молчания. Это такой абрегорианский обычай, чтобы жених был богатым и добрым, — пояснила она.
Я дернула плечом, мол, знаю. Но зачем Анни этот странный обет? Ее жених уже определен, да и, вообще, все это было так сильно не похоже на мою дочь, что я невольно начала тревожится.
— Анни, — снова обратилась я к дочери делая шаг к ней. И была неприятно удивлена тем, что она отшатнулась от меня, увеличивая расстояние между нами. — Анни, что происходит?!
Зароившаяся в глубине души тревога разрасталась в геометрической прогрессии... Мне все не нравилось. Все было слишком странно и подозрительно... Третий советник поставил стражу у комнаты Анни, а сама она напялила на себя одежду, под которой ее и вовсе не видно... А еще этот не понятный обет... К тому же мне стало казаться, что эта «Анни» чуточку выше, чем моя дочь. И немного худее... Даже несмотря на балахон.
Догадка озарившая меня, чуть не лишила сил. Неужели Третий советник выкрал Анни, а на ее место посадил, какую-то другую девчонку?! Паника застила мне глаза, и я, сама не ведая что творю, рванула к девице и сдернула с нее проклятую вуаль... Я должна была убедиться, что под ней на самом деле моя дочь.
— Ах! — воскликнула она и замерла на месте, перепугано глядя на меня огромными глазищами.
— Катрила?! — выдохнула я. Я, вообще, перестала что-либо понимать, и смотрела на компаньонку и подругу моей дочери, — а где Анни? — задала я вопрос. Мой голос звучал растерянно.
— Простите, ваша светлость, — всхлипнула Катрила, ее глаза наполнилисб слезами мгновенно, — Анни уехала...
— Уехала?! — переспросила я. — Куда?!
— С Лушкой и остальными...
Катрила шептала так тихо, что я едва услышала...
— Уехала?! С Лушкой?! — услышанные слова никак не укладывались в голове в ясную картину. — Но зачем?
— Простите, — повинилась Катрила и опустив голову всхлипнула, — Анни сказала, что матрица нестабильна. И ей очень рискованно оставаться в замке господина Первого советника. Но и сбежать надо было так, чтобы никто ничего не узнал. И не стал ее искать... Поэтому мы и поменялись местами... Простите...
«Матрица нестабильна» отозвалось в моей памяти. Лушка тоже говорил что-то такое. И про служанку с яблоком, юбка которой зацепилась за гвоздь. А еще вспомнились слова Анни о том, что мне нечего переживать о чувствах Лушки и Катрилы... Вот уж точно, переживать тут совсем не нужно, потому что Лушка там, а Катрила здесь. Но почему дочь ничего не сказала мне?